Структура современных религий. Религиозные идеологии с точки зрения управления Что такое "религия" с позиции управления

Своеобразной "скрепой" политической культуры является политическое мировоззрение, в котором центральное место занимает идеология. Подчас идеологические мотивы окрашивают многие политические проблемы, касающиеся авторитета, власти, властных отношений. Идеология призвана придавать значимость институциональным отношениям между людьми, объяснять, обосновывать, оправдывать политические реалии или создавать в отношении них критический настрой.

И все же идеология не тождественна политической культуре и не может подменять ее. В одной и той же политической культуре может существовать несколько взаимно дополняющих или конфликтующих друг с другом идеологий и идейно-политических течений.

Особую роль в формировании и функционировании политических культур играет религия. Многие базовые идеи, ценности, нормы, связанные с религией, составной частью включаются в политическую культуру той или иной нации, страны, народа. Это объясняется тем, что религия, будучи частью национальной и исторической традиции данного народа, в значительной мере формирует его культурное наследие и, соответственно, не может не отразиться и на характере политической культуры. К примеру, немаловажную роль В формировании национальной идентичности и политической культуры США сыграл протестантизм, а России - православие.

Трудно переоценить ту роль, которую сыграла православная церковь в формировании и укреплении российского государства, расширении его границ, защите независимости. Она была для русских людей духовной опорой, помогала им противостоять мусульманскому Востоку и натиску католического Запада, угрожавших религиозному и государственному существованию России. Религия часто использовалась для обоснования власти и притязаний сначала русских князей, а затем и московских царей.

Пропагандируя грандиозную концепцию, рассматривавшую Москву как "новый вечный город, наследницу Рима и Константинополя", церковная иерархия давала царям наставления об их священном долге превратить Московию в "новую христианскую империю". Эта доктрина сыграла немаловажную роль в утверждении многонациональной Российской империи на бескрайних просторах евразийского континента.

Многие исследователи прямо связывают республиканские и демократические институты Америки с характером верований американского народа. Как утверждал известный французский историк А. де Токвиль, церковь была в Америке истинной школой республиканских добродетелей. Из путешествия в Америку де Токвиль вынес уверенность в том, что нравы в большей степени, чем законы или физические обстоятельства, способствовали успеху американской демократии, нравы же коренятся в религии.

Следует отметить, что религиозный и социокультурный традиционализм часто идут рука об руку с социально-философским и идейно-политическим консерватизмом. Религия всегда служила источником традиционных ценностей. В конце концов, религия тесно связана с культурной традицией, она составляет часть образа жизни народа. Когда этот образ жизни подвергается опасности, его религиозные и моральные компоненты оказываются теми опорами, которые защищают общество в целом, а вместе с ним и существующую политическую систему от полного разрушения.

Приверженность к религиозным ценностям зачастую перевешивала в прошлом, а в некоторых странах продолжает перевешивать и сейчас социально-классовые ориентации. Именно влияние церкви, религии на общественное сознание и, соответственно, на политическую культуру обусловило возникновение во многих странах Западной Европы христианских партий (например, Христианско-демократическая партия и Христианско-демократический союз в ФРГ).

Идеоло́гия (греч.— прообраз, идея; и — слово, разум, учение) — совокупность системно упорядоченных взглядов, выражающая интересы различных социальных классов и других социальных групп, на основе которой осознаются и оцениваются отношения людей и их общностей к социальной действительности (карма) в целом и друг к другу (мораль, этика и религия) и либо признаются установленные формы господства и власти, либо обосновывается необходимость их преобразования и преодоления.

Идеология не наука, хотя она может включать научные знания. В отличие от науки идеология, как выражение частных интересов в форме всеобщности, представляет собой знание о социально-политической жизни по отношению к интересам составляющих ее сил, задавая на этой основе оценку желательности или нежелательности того или иного социального бытия.

История понятия

Термин «идеология» был введен во Франции в конце XVIII века А. Дестютом де Траси, который вместе с Этьеном де Кондильяком пытался создать науку об общих принципах формирования идей и основах человеческого знания. Будучи последователем сенсуалистической гносеологии Джона Локка, де Траси ввёл данный термин для обозначения учения об идеях, понимаемого им как учение об общих закономерностях происхождения идей из содержания чувственного опыта. Данное учение должно было выступать основными принципами для руководства как в науке, так и в социальной жизни. Поэтому Дестют де Траси видел в идеологии систему знаний первооснов морали, политики, права.

Дестют де Траси и Кондильяк пытались оказать влияние на политику, проводимую оказавшимся у власти Наполеоном, который счел, что они пытаются заменить политическую реальность абстрактными утверждениями, и негативно отнесся к выдвинутым предложениям. С легкой руки великого исторического деятеля слово «идеология» приобрело уничижительный смысл, который закрепился за ним вплоть до настоящего времени. В связи с тем, что проект де Траси и Кондильяка был отвергнут Наполеоном, понятие идеологии оказалось на некоторое время забытым.

Маркс и марксистская традиция

Понятие идеологии получило второе рождение благодаря К. Марксу. Идеология по К. Марксу — это надстройка, зависящая от базиса (способа материального производства и структур классов) – она выражает специфические интересы определённого класса, выдаваемые за интересы всего общества через ложное сознание, в частности товарный фетишизм. Энгельс отмечает в этой связи, что государство — «первая идеологическая сила над человеком» (Ф. Энгельс, Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии).

Затем понятие идеологии стало одним из центральных в марксистской традиции и разрабатывалось Антонио Грамши, Луи Альтюссером и другими. Лукач предлагает видеть в идеологии проекцию классового сознания, Грамши использует для обозначения идеологии понятие культурная гегемония.

Другие определения

Кроме этого существует довольно большое количество определений идеологии, которые отличаются, в частности, оценкой обозначаемого им феномена.

Идеология по К. Мангейму — предвзятое отражение социальной действительности, выражающее интересы определённых групп или классов, находящихся у власти и, тем самым, стремящихся сохранить существующий порядок вещей; противопоставляется утопии как потенциальной идеологии в этом смысле.

Идеология по Ролану Барту — современный метаязыковой миф, коннотативная система, приписывающая объектам непрямые значения, и социализирующая их.

Идеология по Эриху Фромму — это готовый «мыслительный товар», распространяемый прессой, ораторами, идеологами для того, чтобы манипулировать массой людей с целью, ничего общего не имеющей с идеологией и очень часто совершенно ей противоположной.

Дэвид Минар описывает шесть различных способов, которыми используется слово «идеология»:

Как набор идей с определённым «содержанием», как правило нормативным;

Как форма внутренней логической структуры, свойственной идеям в наборе;

По роли, которую идеи играют в межчеловеческом взаимодействии;

По роли, которую идеи играют в структуре организации;

Значение, направленное на «убеждение»;

Возможно, как «локус» социального взаимодействия.

Для Уилларда Маллинза, идеология составлена из четырёх базовых характеристик:

Она должна властвовать над познавательной способностью;

Она должна быть способна руководить оценочными суждениями;

Должна служить инструкцией к действиям;

И, как указано выше, должна быть логически последовательна.

Маллинз подчёркивает, что идеологию не следует путать со связанными с ней, но отличающимися от неё «утопии» и «исторической мифологии».

При всех дальнейших изменениях непосредственного значения этого термина смысловые оттенки первоначального содержания понятия «идеология» таковы:

Быть теоретическим обобщением исходных чувственных представлений;

Выступать наиболее существенным компонентом имеющихся в наличии знаний;

Выполнять в связи с этим роль исходных принципов для практической деятельности.

Критика идеологий

Французские материалисты, среди них Гольбах и Гельвеций, критиковали в особенности католическую церковь и характеризовали её догматы (по их мнению, направленные на удержание власти) как «клерикальный обман». То же самое можно сказать о других конфессиях, опирающихся на Библию и Коран. Деятели Просвещения требовали практической реализации политических принципов «разума», «науки», «демократии» и «прав человека». Человек рожден свободным. Свобода человека в том, чтобы любить Бога и служить Ему, пользуясь разумом, данным Богом. Идеология и понятие "раб божий" не совместимы с понятиями любви, которая связывает все живые существа с Богом. Идея демократических свобод и рабство (работа в поте лица ради краюшки хлеба) человека, созданного по образу и подобию Бога - это унижение человеческого достоинства и богохульство. Основное право человека – стать человеком, сознающим Бога, или отрицать и само существование Бога. В этой связи основополагающей моделью идеологии является толкование реальности, апеллирующее к рациональности и научности.

Идеология и общество

Отдельные теоретики науки (например, Бруно Латур) считают противопоставление идеологии и объективной науки приёмом, используемым для борьбы за власть и сокрытия фактов. Эта позиция, в свою очередь, подвергается ожесточённой критике, как ведущая к тотальной иррационализации науки (см. мистификация Сокала).

Политическая идеология

Политика, как практическая реализация интересов тех или иных обществ, социальных классов и групп, повсюду тесно связана с политической идеологией, как концептуальным, теоретическим отражением таких интересов. Политические программы основываются на определённых системах ценностей. Основополагающие политические идеологии — это либерализм (опора на свободу), социализм (опора на равенство) и консерватизм (опора на традиции).

В политических дискуссиях часто встречается упрёк противника в «идеологизации». Таким упрёком как бы дают понять, что позиция противника небезупречна, поскольку базируется на какой-то политической идеологии. Собственная же позиция при этом (явно или скрыто) подаётся как основанная на научном анализе фактов, здравом человеческом рассудке или на несомненных этических принципах. Подобный подход часто связан с тем, что участники политической дискуссии не осознают, какие идеологемы (элементы идеологии) в действительности определяют содержание дискуссии.

Религиозная идеология

Наряду с понятием «политическая идеология» широкое применение в науке имеет также понятие «религиозная идеология». Религиозная идеология — это идеология, которая благодаря обращению к потустороннему связывает общество и личность в концепции единого существования и создает интеграционные, связующие силы между различными социальными группами. Возникновение религиозной идеологии часто связано с тем, что в силу своей оппозиционности религиозная конфессия начинает играть значимую политическую роль. Общепринятыми примерами религиозных идеологий являются мировые религии, в особенности протестантизм (в том числе православие) и католицизм, независимо от того, имели ли они изначально политические мотивы. В данном случае под религиозной идеологией понимается не религия в целом, а те её религиозные и политические аспекты, которые могут вызвать к жизни религиозное движение. Понятие религиозной идеологии употребляется в связи с понятиями «ортодоксия» и «фундаментализм». Необходимо заметить, что истинно духовные движение всегда ортодоксальны.

Политолог Матиас Хильдебрандт, который пытается приравнять друг другу понятия «религиозной идеологии» и «фундаментализма», считает традиционализм общим признаком религиозных идеологий: «они претендуют на то, чтобы вернуться к первоисточникам собственной традиции и освободить её от искажений исторического развития, это развитие зачастую воспринимается ими как процесс дегенерации. Парадокс религиозных идеологов состоит в том, что вопреки их претензиям на возврат к истинному учению, «в большинстве случаев они создают современную религиозную идеологию», противоречащую самому понятию религия, которая основана на догматизме и иррационализме, на фанатизме и сентиментализме верующих в Бога, которого, по утверждению их теологов, никто не видел.

Наряду с понятием «религиозной идеологии» в политологии разрабатывается понятие «политической религии». В этом понятии подчеркивается тесная взаимосвязь между религиозными и политическими способами мышления и действия, оказывающего влияние на формирование религиозного сознания общества и человека как индивида.

Типы идеологий

Основные современные идеологии сложились в XIX веке. Несмотря на значительное количество различных идеологий, в самом общем виде принято выделять:

Социально-политические

1)Анархизм

2)Консерватизм

3)Либерализм

Классовые

4)Социализм

5)Капитализм

Национально-этнические

6)Расизм

7)Нацизм

8)Национализм

Другие

9)Феминизм

10)Гуманизм

В конце XX века среди политиков и партий наметилась тенденция в прагматических целях всё чаще отказываться от устойчивой идеологии, то есть брать на вооружение тактику антиидеологизма, а то и популизма.

ИДЕОЛОГИЯ ДЛЯ КЛУБА ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ

(проект)

Трансцендентальная идеология или, другими словами, сознание Кришны.

Такого раньше не существовало, но нужно согласиться, что и само понятие «идеология» возникло совсем недавно.

Основные принципы Трансцендентальной идеологии сформулированы Шри Чайтаньей Махапрабху в его философской доктрине ачинтья-бхеда-бхеда таттва, непостижимого единства и одновременного различия. Чтобы попасть в мир высшей реальности, экстраординарных способностей человека и его рационального мышления не достаточно. Сфера трансцендентного находится вне опыта и восприятия материальных чувств и ума. Поэтому только откровение свыше может стать методом истинного, духовного понимания. Оно представлено ведическими писаниями, которые служат нам неиссякаемым источником трансцендентного знания.

1) Бог – один.

2) Бог обладает безграничным могуществом.

3) Бог – океан расы, источник безграничного наслаждения.

4) Душа – неотъемлемая частица Бога.

5) Некоторые души захвачены в плен материальной энергией и обусловлены законами материальной природы.

6) Некоторые души свободны.

7) Все духовное и материальное исходит из Верховной личности Бога, Шри Кришны. Он – высшее проявление Абсолютной истины.

8) Бхакти – преданное любовное служение Кришне – единственный способ достижения духовного бытия.

9) Кришна-према, любовь к Господу Кришне, – вот конечная цель нашего духовного поиска.

Широкое признание для западного человека учение Шри Чайтаньи Махапрабху приобрело в изложении и трудах А.Ч. Бхактиведанты Свами, основателя ачарьи Международного общества сознания Кришны.

ПРИМЕЧАНИЕ:

В духовном мире не существует понятие "Бог". Это понятие нужно для строптивых существ, глупых материалистов, чтобы держать их в узде. Там есть Кришна, которого любят, не потому что Он - Бог, а потому что не любить Его нельзя. Его любят не только, как дети любят своих родителей (отца или мать), но как своего друга, сына или возлюбленного. Все виды и формы проявления любви связывают все живые существа с Кришной.

Религия во многом аналогична идеологии, если идеологию понимать в духе концепции Траси, а тем более в смысле семиотики Бахтина. Обе они (идеология и религия) «тоталитарны» в отношении вопросов истины и поведения. Вместе с тем в религиозной картине реальности изображается трансцендентный мир, и космоцентрические религии редко, в отличие от идеологий, сосредоточиваются на земном мире.

Согласно А. Гоулднеру, традиционные религии не очень-то высоко ценят повседневную жизнь и, повествуя о Божественной реальности, опираются на веру, традиции и авторитет говорящего; напротив, идеология, апеллируя к очевидным фактам и логике, проектирует устройство социального мира. Социоцентрические культы (вождя, класса, государства, избранного народа) гораздо в большей степени наполнены идеологическим содержанием, нежели космоцентричсскис.

Религия может формировать представления о справедливом обществе, но обычно нс способна самостоятельно проектировать практическую политическую программу. В религии первостепенны вера и богослужение. Они обращены к душе индивида с целью ее спасения, тогда как идеология апеллирует к большим социальным группам.

У истоков богооткровенных религий стоят пророки, а идеология опирается в первую очередь на рациональные доказательства. Обе требуют от человека незаурядных поступков, но вряд ли это требование посильно для всех верующих. Откровенно идеологические элементы присущи лишь некоторым религиозным движениям Нового времени и современности.

Возможно, первый «явно идеологический» христианин появился во Флоренции. Пуританская утопия Савонаролы имела признаки воинствующей идеологии. Его модель христианской коммуны предписывала верующим немедленно и под тотальным контролем государства претворять в жизнь религиозные идеалы, бороться с папской коррупцией, гуманизмом Возрождения и светскими амбициями. Попытка Савонаролы придать христианству идеологический характер воодушевила кальвинистскую Женеву и пуританские общины Нового Света. Идеологической воинственностью и нетерпимостью отмечены Реформация и Контрреформация.

Идеологическая функция РПЦ ярко проявлялась в периоды правления Ивана Грозного, Петра I, во время восстаний С. Разина, Е. Пугачева, в 1905-1907 и 1917-1922 гг., а также в процессе перестройки российского общества. С точки зрения православно-монархических историков (В. Н. Татищев, Н. М. Карамзин, А. В. Карташов, В. Д. Поспеловский и др.), приоритетной идеологической ценностью в истории человечества является спасение Сыном Божьим греховных человеческих душ, и само наше летоисчисление логично начинать со дня рождения Иисуса Христа. Смысл земной жизни - в восхождении человека к Богу, в победе духовных ценностей над плотскими. С концом времен Ветхого Завета ушли «старые» народы, на историческую арену пришли «новые» народы, обратившиеся к христианской проповеди, к Новому Завету.

Христианские историки объясняют гибель Киевской Руси как государства Божьим гневом на гордость и высокомерие князей. Причину возвышения Москвы они усматривают в переезде в Москву митрополита Феогноста и его кафедры. Согласно христианской точке зрения Октябрьские события 1917 г. в России являются великой катастрофой и торжеством сатанистских сил, а распад СССР есть следствие краха идеологии грубого материализма и политики государственного атеизма.

Современный исламский фундаментализм, направленный против образа жизни западного мира, - еще один пример проявления идеологической функции религии.

Религия и идеология могут тесно переплетаться между собой; нередко идеология подменяет собой религию и даже отрицает (в форме «научного» атеизма) традиционные религии. Советский атеизм походил на идеологию самодержавного православия: он был такой же политической идеологией, как вера в Бога, царя и Отечество, и включался в критерий идентичности советского человека. В современной России право на свободный выбор идеологической ориентации закреплено Конституцией. Статья 13 Конституции РФ гласит: «1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. 2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».

Венгерский психолог и философ Л. Сонди, а также его ученики попытались вскрыть существенные различия между религиозной верой и идеологией. По их мнению, верующий принимает жизнь такой, какая она есть, со всеми ее трагическими противоречиями и неясностью экзистенциальных вопросов, а идеолог склонен рассматривать мир сквозь призму следующих бредовых иллюзий:

• - в идеологическом сознании сцены мира занимают многочисленные преследователи, а душа идеолога наполняется воинственным настроением;
• - не «голос совести», а исходящий извне страх наказания и утраты регулируют поведение идеолога;
• - конфликты и разногласия решаются им путем агрессии;
• - идеолог акцентирован на финалах, прославляет прошлое и будущее, тяготеет к экзотике;
• - он настаивает на том, чтобы человечество было разделено на чистых (посвященных) и нечистых (профанов);
• - его мышление склонно к черно-белой палитре и дуализму по принципу «или-или»;
• - иммунитет против новых способов видения мира требует от идеолога скрывать новую информацию, грозящую изменить его систему взглядов;
• - склонность к обобщению единичного в действительности из-за отсутствия чувства меры;
• - культивация харизматического образа основоположника и склонность к акциям «чистки»;
• - словесная шелуха становится формой изложения самых сокровенных идей;

пропагандистские лозунги становятся важнее дискуссий;

Коммунистическая идеология, как и религия, претендует на роль духовного пастыря людей. Но она, повторяю, принципиально отлична от религии. Психологическую основу религии образует вера, а идеологии - формальное принятие. Здесь нет возможности подробно описать состояние веры. Ограничусь коротким замечанием. Состояние веры есть некое первоначальное психическое состояние человека, не предполагающее никаких логических доказательств и экспериментальных подтверждений тех положений, в которые верят, и не предполагающее также внешнего принуждения. Это - внутренняя предрасположенность «признать» нечто как существующее, истинное, должное. Я взял здесь слово «признать» в кавычки, ибо здесь суть дела не во внешних признаках состояния, а во внутреннем состоянии человека. Вера есть одна из способностей человека, на основе которой вырастает способность к религиозному состоянию психики и к религиозным формам поведения. Формальное же принятие идеологии не предполагает необходимым образом веру в истинность ее постулатов и обещаний, хотя такая вера и возможна (как об этом говорят факты). Оно может оставлять души людей холодными и равнодушными к тому, что принимается. Идеология принимается разумом и из осознанного или подсознательного расчета последствий своего поведения и лучших условий жизни (в крайнем случае - из расчета избежать худшего). Религия проникает в души людей и проявляется в их поведении. Идеология есть чисто внешнее средство в поведении людей, а не само поведение. Поведение определяется другими силами (а именно - законами коммунальности). Идеология дает им направление и оправдание. Она не входит в души людей. Нет внутренней потребности в идеологии. Если допустить, что власти не настаивают на признании идеологии и на официальном подтверждении этого признания, люди вскоре бы забыли об идеологии. Но они начали бы стихийно изобретать религию, й факты такого рода можно наблюдать даже и в Советском Союзе. Это не не достаток идеологии, но и не достоинство* Религия тоже имеет аппарат, аналогичный идеологическому, - церковь. Но потребность в религии породила церковь. В случае же с идеологией, наоборот, аппарат идеологии навязывает людям идеологию как средство в поведении и средство опознания соответствия индивида обществу. Коммунистическое общество есть общество антирелигиозное. Само по себе это, повторяю, не есть ни благо, ни зло. Важно тут другое: почему этот факт имеет место? И можно ли его объяснять только злым умыслом некоторых нехороших безбожников, захвативших власть? Прежде всего не следует идеализировать религию. Нет абстрактной религии, есть конкретные формы религий. В России, например, это были православие, мусульманство и другие формы. И было бы в высшей степени несправедливо отрицать положительную роль антирелигиозной деятельности советской власти в прошлые годы. Эта деятельность имела огромное просветительское значение. Она высвободила многомиллионные массы населения из пут религиозного мракобесия. Антирелигиозная деятельность советской власти имела и до сих пор имеет успех в массах населения прежде всего благодаря тому, что исторически данные формы религии оказались неадекватными менталитету современного человека и его положению в обществе, а не благодаря насилию. Насилие имело и имеет место в данном отношении, как и во многих других. Но не оно есть основа. Оно само опирается на ту основу, которая предопределяет судьбу религий в коммунистическом обществе. Фактически данные формы религий, с которыми сталкиваются коммунистические режимы, рассчитаны на сравнительно низкий культурный уровень населения и определенный строй его жизни. Интеллектуальные глубины или высоты, имеющиеся в тех или иных религиозных учениях, недоступны широким массам населения. Кроме того, они с большой натяжкой и с большой долей лицемерия выглядят глубинами или высотами. Коммунистическое же общество в тенденции есть общество поголовной грамотности. Здесь чуть ли не половина населения (а может быть, больше) имеет общее или специальное среднее образование. Здесь многие миллионы людей имеют высшее образование, многие миллионы профессионально заняты в области культуры. Здесь имеется разветвленная сеть культурно-просветительных учреждений. Широко поставлена пропаганда научно- технических достижений. Здесь люди постоянно читают литературу, практически не оставляющую места в их душах для религиозных идей. Здесь люди ведут динамичный образ жизни, постоянно вращаются в коллективах себе подобных. Они вынуждены в своей повседневной жизни совершать множество поступков, не согласующихся с фактически действующими религиями. И не представляет труда показать, что для большинства верующих их религиозность на практике оказывается лицемерной. Короче говоря, здесь исторически данные религии не подкрепляются как духовной, так и телесной жизнью населения страны. И потому если бы даже власти вздумали насильно насаждать эти формы религии, они потерпели бы банкротство. Менталитету и образу жизни человека коммунистического общества более соответствует идеология такого типа, какая господствует в Советском Союзе и ряде других коммунистических стран (мне не известна ситуация с идеологией в Китае). Я уже говорил о том, как эта идеология навязывается людям. Естественно, религия, которая не поощряется и даже порой преследуется в коммунистических странах, не может здесь конкурировать с идеологией, навязываемой людям с рождения мощнейшим идеологическим аппаратом. А идеология эта антирелигиозна по существу. Хотя она и не рассчитана на веру, она использует в своих интересах все достижения науки и техники, все средства искусства и пропаганды. Она касается тех же проблем, какие затрагивает религия, но имеет в глазах современного человека явное преимущество в их трактовке. В коммунистических обществах наблюдаются явления, которые позволяют некоторым критикам коммунизма говорить о некоем религиозном возрождении. Наиболее мощный пример тому - недавние события в Польше в связи с приездом Папы и вообще положение религии в Польше. Я не буду здесь касаться особенностей польского религиозного феномена. Что же касается явлений «религиозного возрождения» в России, те это есть главным образом неадекватная форма выражения социального недовольства и дань моде (особенно это касается интеллигентских кругов). И только отчасти это есть выражение психологической потребности в чем-то подобном религии. В какой мере возможно появление из этого источника новых форм религии или преобразование старых в условиях коммунистического общества, для ответа на этот вопрос пока нет достаточно убедительных материалов. Во всяком случае судьба религии вообще зависит от судьбы ее в некоммунистических странах и от судьбы самих этих стран в борьбе с коммунизмом. Как показывает опыт Советского Союза, в коммунистиче ских странах религия может быть допущена, если она не вступает в ощутимый конфликт со строем, довольствуется весьма второстепенной ролью и живет по общим законам коммунистических учреждений. Короче говоря, идеология в коммунистическом обществе имеет преимущества перед религией, поскольку дает учение о мире, обществе и человеке, более отвечающее типу и уровню культуры современного человека, поскольку освещает формы поведения, без которых человеку невозможно жить в условиях этого общества, поскольку делает человека более удобным с точки зрения управления и манипулирования им. Религиозный человек неудобен для функционирования в этом обществе как с точки зрения окружающих, так и с трчки зрения выживаемости. И потому государство поддерживает идеологию, превращая ее в мощнейшее орудие власти. Конечно, с ростом образованности населения и улучшением пропаганды достижений науки, а также с накоплением опыта жизни в условиях коммунистической системы и передачей его от поколения к поколению возникает и увеличивается несоответствие состояния идеологического учения общему интеллектуальному и психологическому состоянию населения страны. Это учение действует, но уже не вызывает нужного уважения. И подобно тому, как люди жаждут улучшения жилищ, одежды, питания, развлечений, они также жаждут и более легких и удобных форм идеологического гнета, не унижающего их достоинства и самомнения и даже доставляющего некоторое удовлетворение. Идеология весьма неохотно идет на такие «послабления» в силу консерватизма всякой большой и устойчивой системы. Но все же это происходит. Такое серьезное «послабление» наступило, например, в Советском Союзе в послесталин- ские времена. Благодаря ему было несколько ослаблено несоответствие идеологии реальной ситуации в стране.

Еще по теме ИДЕОЛОГИЯ И РЕЛИГИЯ:

1. ИДЕОЛОГИЯ, КУЛЬТУРА И РЕЛИГИЯ ПЕРИОДА СРЕДНЕГО ЦАРСТВА. ПИСЬМЕННОСТЬ И НАУЧНЫЕ ЗНАНИЯ
2. Интерфакс-религия ПОВЕРЬТЕ, ТЕ, КТО БЕЗДУМНО ПОДДЕРЖИВАЕТ АГРЕССИВНЫЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ИДЕОЛОГИИ, САМИ СТАНУТ ИХ ЖЕРТВАМИ

Мы живем в эпоху торжества идеологий — ужасное слово, возникшее, в сущности, совсем недавно и уже почти непоправимо отравившее наш мир, нашу жизнь. Что такое идеология? Это учение или теория, не только выдающая себя за абсолютную и всеобъемлющую истину, но и предписывающая человеку определенное поведение, действие. На глубине идеология — это, конечно, эрзац, подмена религии. Но разница, и огромная разница, между религией и идеологией в том, что религия, вера — это всегда нечто очень личное, невозможное без глубокого личного и внутреннего опыта, тогда как идеология, всякая идеология, начинает с того, что просто все личное отрицает и отвергает как ненужное.

Религия — призыв верить — всегда обращена к человеку. Идеология всегда обращена к массе, коллективу, в пределе к народу, к классу, человечеству. Цель, сущность религии — в том, чтобы, найдя Бога, человек нашел бы себя, стал собой. Цель и сущность идеологии — в том, чтобы подчинить себе без остатка человека, чтобы человек стал исполнителем и слугой идеологии. Религия говорит: «Какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а душе своей повредит?» (Мф. 16: 26). Идеология говорит: нужно весь мир приобрести для осуществления идеологии. Религия в другом человеке призывает видеть ближнего; идеология всегда направлена на дальних, безличных, отвлеченных людей.

Повторяю: мы живем в эпоху торжества идеологий, их страшного владычества над людьми. В одном только нашем веке — а ему всего семьдесят лет — погибли миллионы, миллиарды людей во имя отвлеченных идеологий, во имя призрачных идеологий. И нет у человека сегодня более спешной и насущной задачи, как отвержение и развенчание именно этого идеологического засилья, тирании над человеком идеологий.

Но исполнить эту задачу можно только, если удастся над всеми идеологиями поставить как всех их превышающую и ограничивающую идею личности, а это значит — живого, конкретного, единственного и неповторимого человека. Закат религии и торжество идеологии привели к почти полному отмиранию идеи личности и стоящего за нею опыта. Опыт же этот, конечно, в первооснове своей религиозный. Только в религии, только из религии возможна идея личности — вот чего не понимают, не могут, не хотят понять современные люди, все жаждущие спасения от той или иной идеологии.

Мне скажут, что сама религия в эпоху своего торжества в истории очень часто попирала идею личности, что сам принцип прав личности, свобод и т.д. родился в борьбе с религией. Отчасти это правда. Но правду эту нужно понять во всей ее сложности.

Да, конечно, Христа распяли религиозные люди. Но распяли-то они Его за то как раз, что Он изобличил их религиозность как религиозность ложную, или, говоря нашим современным языком, изобличил их за превращение религии как раз в идеологию. Ибо весь смысл конфликта Христа с теми, кто распял Его, сводился к одному. Он, Христос, человека поставил выше всего, сделал его, и только его, предметом любви, предметом как бы абсолютного внимания. А враги Христа от религии хотели порядка, спасения Родины, самодовольства — чего угодно, и ради всего этого требовали слепого подчинения безличным законам.

Обо всем этом Христос не сказал ни слова. Как не сказал Он ни слова о государстве, обществе, истории, культуре — обо всем том, что извечно составляет предмет всех идеологий. Его внимание все время было обращено на живых людей, окружавших Его. Но Он даже не говорил об их правах. Он всего лишь только обратил на них свою любовь, участие, сострадание, интерес. И вот за это, за то, что Он живого человека поставил над всем в мире, Он и был осужден. Но в этом осуждении — и это пора понять — переродилась и сама религия. Из идеологии она стала живой силой, и над миром навсегда воцарилась идея личности.

Потом, в истории, и само христианство — это надо признать — слишком часто вырождалось в идеологию, требовало себе слепого подчинения, служило побочным целям… Но все же не во всем этом его сущность. А сущность его — в евангельском образе Христа, в образе человека, обращенного к другому человеку, в нем видящего ближнего, в нем полагающего цель и смысл жизни.

И нет в истории человечества другого обоснования личности. Нет ее в великой и глубокой греческой философии, нет ее в Риме, создавшем идею права, но раба не считавшего человеком. И конечно, нет этой идеи личности ни в одной современной идеологии, занятой всегда человечеством, но ради человечества преспокойно уничтожающей миллионы людей.

Я утверждаю, что идея личности религиозна, потому что очевидно: если нет ее высшего корня, если человек не «сверху», а «снизу», если он всего лишь только мимолетное явление, то тогда, действительно, нечего о нем особенно волноваться, и над миром царит тогда только закон больших чисел. Тогда — и к этому мы скоро придем — уродов, и больных, и старых нужно уничтожать, тогда заботиться нужно только об естественном подборе. Тогда знаменитая «слезинка ребенка» у Достоевского есть бессмысленная сентиментальность.

Очень просто сказать это можно так: если нет Бога, то, в сущности, нет и человека. А есть только люди — безличная масса, о животном благополучии которой и заботится идеология, не считаясь с расходами. Вот в таком страшном идеологическом мире, в мире массы, классов, коллективов, мы сейчас и живем.

И об этом нужно думать, этому нужно ужаснуться, пока не поздно. Пока еще не заменена живая личность простым порядковым номером. Пока не стал еще человек действительно только «винтиком» все более сложной, все более огромной машины. Вопрос о религии сейчас — это прежде всего и превыше всего вопрос именно о личности, поэтому к этому важнейшему из всех современных вопросов мы и вернемся в следующих наших беседах.

2

Я говорил, что понятие личности может быть обосновано только в религиозном миросозерцании. Я говорил также, что вне этого понятия, признания, интуиции личности все современные заботы о человечестве в целом оказываются призрачными и обречены на неудачу.

Между тем даже те — увы, все более и более немногие, — кто отстаивает человеческую личность и борется за ее права, как будто уже не могут или не хотят видеть ее связи с религиозным учением и часто даже стараются как бы отмежеваться от религии.

Вот в последние годы много говорили, пока грубым насилием не было установлено молчание, о «социализме с человеческим лицом», и говорили, по всей вероятности, вполне искренне. Но можно и совсем не риторически, совсем не коварно задать вопрос: «А почему, собственно, у социализма должно быть человеческое лицо?» И что, собственно, кроется за этим с виду красивым словосочетанием?

Мне кажется, что те, кто это словосочетание употребляет, даже не чувствуют всей его внутренней парадоксальности; ведь лицо — это как раз нечто предельно личное, индивидуальное, это — лик, личность. Нет лица вообще, есть мое, твое, его лицо. А ведь социализм как раз всегда принципиально, научно общее ставит над частным, над личным, над индивидуальным. Он не только утверждает, что человек живет в обществе с другими людьми, что самоочевидно, но именно сводит человека к этому общему, обрекает его почти на полную зависимость от класса, нации, расы и общества и так далее. И я повторяю, что в любой перспективе, кроме религиозной, это сведение неизбежно, ибо в пределах материалистического, атеистического мировоззрения совершенно невозможно доказать, почему собственно личность как таковая, лицо, отдельный человек имеют вообще какую-то особую ценность и какие-то прирожденные права. В атеистическом мировоззрении все эти права человек получает от общества, которое априори есть ценность высшая, в этом мировоззрении — неужели это еще нужно доказывать? — не общество существует для человека, а человек для общества.

Сейчас некоторые благодушные, благонамеренные и по-своему героические люди пытаются доказать, например, что для самого общества и для его целей полезны и свобода, и большее уважение к личности. При свободе и производство станет лучше, и наука будет развиваться быстрее, и всяческих оппозиций станет меньше. Но и тут, очевидно, и свобода, и личность продолжают мыслиться только исключительно с точки зрения пользы общества. Но и из этого подхода, сколь благородными чувствами он бы ни определялся, ничего в конце концов не выйдет. Любой крестьянин знает, что, если лошадь не накормить и не дать ей отдохнуть, она перестанет работать.

Утилитарное обоснование свободы и личности не только не достаточно, но оно на деле попросту человека не достойно, ибо конечная ценность человека здесь определяется только его пользой для коллектива, его как бы продуктивностью: дайте немножко свободы, чтобы он лучше продуцировал, дайте ему меньше бояться — и он станет полезнее, — тут все еще остается этот кошмарный миф о полезном члене общества, ради которого миллионы людей сидели и сидят в исправительно-трудовых лагерях. Из пользы, из общества, из коллектива никакой личности, никаких настоящих прав не выведешь, эти права мыслимы, если признать личность абсолютной ценностью, а абсолют — это по-латыни то, что не зависит ни от чего другого и ни к чему другому не сводимо.

Признать каждого человека абсолютной ценностью — это не только дать ему какие-то не зависящие от общества права, но — и это неизмеримо важнее — лишить абсолютного значения все остальное в мире, и прежде всего как раз само общество. Это значит поставить вниз головой все наши привычные представления, и это значит, наконец, признать человека выделяющимся из простого природного порядка, признать его существом высшим. А это про человека говорит только религия, научно вывести этого нельзя. В это можно только верить.

Не случайно, конечно, яростный ненавистник христианства Ницше восклицал: «Любовь к ближнему мы заменим любовью к дальнему!». Дальний — это никто, дальний — это кого не видишь, это какой-то собирательный, еще не существующий человек. А ближний, по Евангелию, — это тот, кто рядом со мной, это его единственное лицо, это всегда живое, конкретное и единичное. И так же, конечно, не случайно, что все то в мире, все философии, идеологии и программы, которые направлены к дальнему, общему, коллективному, так люто ненавидят религию и всегда, по некоему непреложному закону, борются с ней. Они знают, конечно, что выкорчевать религию — это и значит уничтожить понемногу и личность. Потому им страшны не те, кто декламирует о свободе и правах, а те, кто верит в божественный дух и бессмертную душу, кого поэтому не сведешь просто ни к какой земной пользе.

«Какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а душе своей повредит?» (Мф. 16:26). Пока звучат эти слова на земле, пока помнят люди ту парадоксальную евангельскую арифметику, по которой один всегда ценнее и важнее девяноста девяти, не удастся уничтожить человеческую личность, не удастся, следовательно, и построить до конца уже коллективизированного человечества, которое свое рабство назовет свободой, свое подчинение безличной пользе — правами, свою тюрьму — земным раем.

Как страшно, что столь многие не понимают еще, что тоталитаризму во всех его видах противостоит на нашей земле только одно — вера в Бога, сотворившего человека по образу Своему и по подобию, призвавшего его к свободе и к вечности, — это, и ничто другое. Спор нашей эпохи — спор религиозный и спор о религии; не понимать этого, не видеть связи всех страшных проблем современности с глубинами религиозного миросозерцания — это то же самое, что прятать голову по подобию страуса под крыло. Дальний или ближний? Человек или человечество? С чего начать, во имя чего творить? — Вот вопросы, на которые рано или поздно, но придется всему человечеству ответить.

No related posts.