История переводов Библии на английский язык распадается на два периода: Средние века и Новое время.

Средние века

Древнеанглийский период. Начиная с 7 в., когда англосаксы были обращены в христианство, и до эпохи Реформации единственной Библией, которая считалась авторитетной в Британии, была Вульгата.

Самые ранние попытки переложить Библию на англосаксонский язык, строго говоря, нельзя назвать переводами. Это были свободные пересказы в стихах хорошо известных библейских повествований. Одна древняя рукопись содержит поэмы, ранее приписывавшиеся монаху и поэту Кэдмону из Уитби (время расцвета ок. 670), но в настоящее время относимые к 9 или началу 10 в. Другой корпус ритмизированных парафраз приписывается Кюневульфу, жившему примерно в ту же эпоху, что и Кэдмон.

Первые попытки настоящего перевода Библии были сделаны в 8 в. Епископ Шерборнский Альдгельм (ум. 709) – вероятно, автор перевода Псалтири. Беда Досточтимый (673–735) перевел молитву «Отче наш» и часть Евангелия от Иоанна. Король Альфред (849–899) перевел десять заповедей и ряд других библейских текстов.

Рукопись, известная под именем Псалтирь Веспасиана, написанная ок. 825, содержит самый ранний пример определенного типа перевода, называемого «глосса». Глоссы должны были служить подспорьем для клириков и вписывались между строк латинского текста. Они часто следовали латинскому порядку слов, который весьма отличался от порядка слов, принятого в англосаксонском языке. Около 950 одна глосса была вставлена в роскошно иллюминированную рукопись (т.н. Линдисфарнские Евангелия, Lindisfarne Gospels), латинский текст которой был написан ок. 700. Вскоре после этого аналогичные глоссы стали вписывать и в другие рукописи.

К концу 10 в. существовало уже множество переводов. Западно-саксонские Евангелия (10 в.) – полный перевод евангелий, сделанный, возможно, тремя переводчиками. Около 990 знаменитый своей ученостью Эльфрик перевел несколько книг Ветхого Завета, в том числе все Пятикнижие, книги Иисуса Навина, Судей, Царств и несколько книг из ветхозаветных апокрифов. Свои переводы, нередко сбивавшиеся на прозаический пересказ, он нередко вставлял в проповеди. Труд Эльфрика, Западно-саксонские Евангелия, и многочисленные переводы Псалтири – вот все, что было сделано в древнеанглийский период на пути к полному переводу Библии. После Эльфрика переводы Библии уже не делались: Британия погрузилась в «темные века» нормандских завоеваний.

Среднеанглийский период. В более спокойном 13 в. переводческая деятельность возобновилась. Множество новых переложений Библии на английский язык подпадают под категорию скорее религиозной литературы, чем собственно перевода; так, например, Ормулум монаха Орма (ок. 1215) представляет собой ритмизированный перевод евангельских отрывков, используемых в мессе в сочетании с проповедями. Около 1250 появился рифмованный пересказ книг Бытия и Исхода. Три перевода Псалтири появились ок. 1350: анонимный стихотворный перевод, перевод Псалтири, приписываемый Уильяму из Шорхама, и перевод с комментариями отшельника и мистика Ричарда Ролла из Гемпола. В 13–14 вв. неизвестными авторами были переведены различные части Нового Завета.

Библия Уиклифа. К концу 14 в. появился первый полный перевод Библии на английский язык. Это была Библия Уиклифа – перевод, сделанный по инициативе и под руководством Джона Уиклифа (ок. 1330–1384). Уиклиф настаивал на том, что Евангелие есть правило жизни и что все люди вправе читать его «на том наречии, на коем они лучше всего ведают Христово учение». Он настаивал на том, что для распространения этого учения необходима Библия на английском языке.

Библия Уиклифа почти наверняка переведена не самим Уиклифом, а его сотрудниками. Имеются две версии перевода. Первая была начата Николасом из Херефорда, одним из последователей Уиклифа, а завершена уже другой рукой ок. 1385. Более поздний и менее тяжеловесный перевод был сделан, вероятно, другим последователем Уиклифа – Джоном Первеем (ок. 1395).

После смерти Уиклифа его взгляды были осуждены, а чтение его Библии было запрещено. Из-за неортодоксальности учения Уиклифа и непримиримости его сторонников Библия на родном языке стала ассоциироваться в правоверных умах с ересью. Хотя переводы Библии предпринимались и в других европейских странах, в Англии до эпохи Реформации за переводы Библии уже никто не брался. Несмотря на церковное проклятие, Библия Уиклифа часто переписывалась, а некоторые ее части были позднее заимствованы Уильямом Тиндалом, первым из переводчиков-реформаторов.

Протестантские переводы

От Тиндала до Новой Английской Библии. Протестантские переводчики времен Реформации отказались от Вульгаты как первичного источника. В ходе сравнения древнееврейских и греческих текстов Библии с латинским текстом Вульгаты обнаружились несообразности и неточности. Кроме того, переводчики-реформаторы, порвавшие с Римско-католической церковью, не желали опираться в своих переводах на латинскую Библию.

Тиндал. Первым английским протестантским переводчиком Библии стал Уильям Тиндал (ок. 1490–1536). Тиндал изучил греческий язык в Оксфорде и Кембридже, а древнееврейский, по-видимому, в Германии. Он попытался напечатать свой перевод Нового Завета в Кёльне, но церковные власти принудили его переехать в Вормс, где он и завершил издание. Издание крупного формата было опубликовано в Вормсе в 1525; оно попало в Англию в следующем году и было немедленно сожжено. Несмотря на церковное проклятие, перепечатки следовали одна за другой, многие попадали в Англию из Нидерландов. Первый том Ветхого Завета в переводе Тиндала вышел в 1530; Тиндал был арестован, в тюрьме он продолжал работу над Ветхим Заветом, но в 1536 как еретик был сожжен на костре в Вилворде близ Брюсселя.

Неприятие Тиндаловского перевода было связано главным образом с его сугубо протестантским тоном. Хотя король Генрих VIII порвал с Римом в начале 1530-х годов, он вовсе не симпатизировал взглядам Тиндала. Более того, желание переводчика вытравить из Библии все следы католического богослужения побуждало его заменять некоторые термины: «церковь» была заменена на «общину», «священник» – на «старейшину», «каяться» – на «раскаиваться» и т.п. Кроме того, образцом для перевода Тиндала служил Новый Завет в немецком переводе Мартина Лютера.

Ковердейл. В 1534 Англиканская церковь подала королю прошение об английском переводе Библии. Архиепископ Кранмер, архитектор религиозной политики Генриха VIII, предпринял несколько шагов по собственной инициативе, чтобы поддержать прошение, но не достиг успеха. Когда же Майлс Ковердейл, бывший некогда сотрудником Тиндала, завершил его труд и выпустил в Германии первую полную Библию на английском языке (1535), она вскоре попала в Англию и продавалась там без всяких возражений со стороны властей. Ковердейл не обладал ученостью Тиндала. Он заимствовал у Тиндала перевод Нового Завета и частично Ветхого Завета, но, поскольку Ковердейл явно не владел древнееврейским, ему пришлось завершить труд Тиндала, переводя с латинского языка (хотя он и заглядывал в труды Лютера, в Цюрихскую Библию и советовался с учеными-современниками). Язык перевода Ковердейла более певуч, чем у Тиндала; Псалтирь в его переводе (редакция 1539 для Большой Библии) до сих пор используется в англиканском служебнике (Книга общественного богослужения), благодаря литературным достоинствам его зачастую предпочитают переводу псалмов из Библии короля Якова.

Библия Мэтью. В 1537 Генриха VIII убедили дать свое высочайшее одобрение идее создания английской Библии; так возник «новый перевод». Он считался переводом некоего Томаса Мэтью, хотя настоящим издателем был, по-видимому, другой сотрудник Тиндала – Джон Роджерс; сам же текст был составлен из переводов Тиндала и Ковердейла с добавлением множества вероучительных примечаний. Фиктивный переводчик требовался для того, чтобы избежать скандала в связи с фактическим изданием труда казненного Тиндала.

Большая Библия. В 1538 вышел королевский указ, согласно которому каждый приход обязывался приобрести для своей церкви экземпляр Библии, причем половину стоимости книги должны были возместить прихожане. Речь в указе шла, вероятно, не о Библии Мэтью, а о новом переводе. В 1539 новый перевод вышел в свет, и этот увесистый том был назван Большой Библией. Редактором был Ковердейл, но текст представлял собой скорее переработку Библии Мэтью, чем ковердейловский перевод 1535. Второе издание 1540 иногда называют Кранмеровской Библией (его предваряет предисловие архиепископа Кранмера). Большая Библия стала официальным текстом, остальные же переводы были запрещены.

Женевская Библия. Приход к власти католички Марии Стюарт, поверг в ужас английских протестантов. Чтобы избежать преследования, многие из них эмигрировали и поселились в Женеве, в те годы центр радикального протестантизма. Под руководством шотландского кальвиниста Джона Нокса, а возможно, при участии Ковердейла английская община в Женеве выпустила в 1557 Новый Завет и Псалтирь, а в 1560 – полное издание Библии, т.н. Женевскую Библию (известную также под шутливым названием «Библия штанов», или «Библия бриджей», поскольку стих 3:7 из Книги Бытия переведен в ней следующим образом: «и сшили смоковные листья, и сделали себе штаны»).

Женевская Библия разительно отличалась по формату от предыдущих переводов. Существовало несколько малоформатных изданий Нового Завета, но Английская Библия предназначалась для чтения во время церковного богослужения с комментариями духовных лиц. Она набиралась старинным готическим шрифтом, имела большие размеры и была очень тяжелой; часто для сохранности ее приковывали к пюпитру. Женевская Библия использовала четкий латинский шрифт и была куда меньше по размерам. В ней имелись привычная нумерация отдельных стихов, а также введения к книгам и примечания, карты библейской истории, краткое изложение христианского вероучения, указатель и глоссарий, приводились различные формы молитвы, к псалмам были приложены ноты. Словом, это было весьма полное руководство; полнота его и небольшие размеры способствовали формированию навыка домашнего чтения.

Женевский перевод был в известной степени самым научным переводом того времени. За основу был взят текст Большой Библии (1550), который затем был значительно улучшен редакторами, исправившими множество ошибок и неточностей. Женевская Библия почти сразу завоевала признание и популярность, но до 1576 ее в Англии не издавали. Хотя в 1558 на престол взошла королева Елизавета I, англиканские иерархи враждебно относились к Женевской Библии и стремились оттянуть ее издание. Будучи напечатанной, она выдержала 140 изданий и выпускалась при жизни целого поколения даже после выхода в свет Библии короля Якова. Это была Библия, которую знал и цитировал Шекспир.

Епископская Библия. Препятствовал распространению Женевской Библии консервативно настроенный преемник Кранмера на кафедре архиепископа Кентерберийского – Мэтью Паркер. В 1568 он выпустил в свет свое собственное издание – Епископскую Библию. Название говорит о том, что это был коллективный труд англиканских епископов, которые справились с задачей всего за два года; они использовали в качестве основы Большую Библию, отклоняясь от нее только в тех случаях, где она вступала в противоречие с древнееврейским или греческим текстами. В Епископской Библии часто заимствуются те места из Женевской Библии, где ее преимущества в области точности перевода не вызывают сомнений. После завершения работы Епископская Библия заменила Большую Библию в качестве официальной Библии Англиканской церкви.

Библия короля Якова. С предложением о необходимости нового авторитетного перевода выступил пуританин Джон Рейнолдс, обратившись с ним к королю Якову I в 1604. Яков одобрил идею и назначил переводчиков – «мужей ученых, числом пятьдесят четыре». Переводчики были разбиты на четыре группы, собиравшиеся в Вестминстере, Кембридже и Оксфорде; каждая группа взяла себе часть Библии, первоначальный, черновой перевод которой должен был одобряться всеми членами «компании». Комитет, состоявший из 12 контрольных редакторов, проводил сверку первых вариантов перевода. В качестве основного текста была выбрана Епископская Библия, но к работе привлекались также переводы Тиндала, Ковердейла, Библия Мэтью, Большая Библия, Женевская Библия и даже католический перевод Нового Завета (опубликованный в свет в 1582).

Библия короля Якова вышла в свет в 1611: два года и девять месяцев ушло на перевод, еще девять месяцев – на подготовку рукописи к печати.

Первое издание представляло собой большой том in folio, текст был набран готическим шрифтом. Библия короля Якова никогда не завоевала бы популярности, если бы не была вскоре переиздана в малом формате и с латинским набором (качества, которые в свое время обеспечили широкое распространение Женевской Библии).

В течение почти 400 лет Библия короля Якова обладала статусом официального перевода. В Англии ее называют Официально одобренным переводом (Authorized Version), хотя ни королевский дом, ни парламент не издавали никаких официальных актов по этому поводу. Более того, не вызывает сомнения, что Авторизованный перевод стал Библией Англиканской церкви, а также отколовшихся от нее в 17 и 18 вв. религиозных объединений; тем же статусом она обладает и в протестантских деноминациях США.

Держателем права на издание Библии короля Якова был королевский печатник, поэтому ее нельзя было издавать в английских колониях на американском континенте до тех пор, пока они не добились независимости от Англии. В итоге первой Библией, напечатанной в Америке, стала не Библия короля Якова, а перевод, сделанный Джоном Элиотом для индейцев алгонкинов (Up-Biblum God, 1661–1663).

В 18 в. два университета выделили редакторов (Париса из Кембриджа и Блейни из Оксфорда), чтобы исправить вкравшиеся опечатки и искажения текста. В США в издании Н.Уэбстера (1833) устаревшие обороты были заменены на более современные. Эта редакторская работа свидетельствует об усилиях, характерных для 19 в. и направленных на модернизацию старого текста.

Исправленный перевод (The Revised Version). Движение в сторону модернизации языка старого перевода достигло апогея в 1870, когда по инициативе собора духовенства Кентерберийской и Йоркской епархий был назначен комитет для пересмотра текста Библии короля Якова. Исправленный перевод (Новый Завет, 1881; Ветхий Завет, 1885; Апокрифы, 1895) все еще представляет ценность для исследователей благодаря свой сжатости и близости к оригинальным библейским текстам на древнееврейском и греческом языках, но не смог заменить Библию короля Якова.

Исправленный стандартный перевод (The Revised Standard Version). К первому изданию Исправленного перевода в США были приложены чтения американских специалистов, работавших совместно с английскими редакторами. В 1901 эти чтения были включены в текст издания, которое получило название Американского стандартного перевода (The American Standard Version). Оно послужило основой для Исправленного стандартного перевода, подготовленного при поддержке Международного совета по религиозному обучению (1937). Декан Л.Э.Уэйгл из Йельского университета осуществил общую редакцию этого перевода (Новый Завет вышел в 1946, Ветхий Завет – в 1952).

Новая Английская Библия. В резком контрасте с различными исправлениями переводов стоит предпринятая в Англии попытка создать авторитетный текст английской Библии для 20 в. Новая Английская Библия (Новый Завет, 1961; Новый Завет, Ветхий Завет и Апокрифы, 1969) – это абсолютно новый, свежий перевод оригинальных текстов на естественный, разговорный английский язык 20 в., в котором избегнуты как архаические конструкции 17 в., так и буквалистское копирование греческих оборотов. Таким образом, этот перевод расстается с традицией, восходящей к Тиндалу. Перевод вышел в свет при поддержке и участии всех христианских церквей Великобритании за исключением Римско-католической церкви.

Английские католические переводы Библии

Дуэ-Реймсский перевод. Сопротивление, которое Католическая церковь оказывала идее перевода Библии на национальные языки, ослабло в ходе Контрреформации. В 1582 появился Реймсский Новый Завет, переведенный с Вульгаты Г.Мартином в Английском колледже в Реймсе (Франция). За ним последовал выполненный во французском городе Дуэ перевод Ветхого Завета (1609–1610). Его начал Мартин, а завершил кардинал Уильям Алленский, президент колледжа, со своими сотрудниками Р.Бристоу и Т.Уорзингтоном. Это был старательно выполненный перевод, сделанный с Вульгаты, во многих местах грешивший обилием латинизмов и буквалистским копированием оригинала. В период с 1635 по 1749 переиздавался только Новый Завет Дуэ-Реймсского перевода (6 раз). Однако в 1749–1750 епископ Ричард Чаллонер внес многочисленные поправки, которые, можно сказать, возродили Дуэ-Реймсский перевод к новой жизни.

Перевод Нокса. Наиболее важным английским католическим переводом в 20 в. является перевод Роналда Нокса, вышедший в 1945–1949. Нокс много занимался проблемами перевода, и его версия отличается не только точностью, но и изяществом. Библия Нокса является переводом, официально одобренным церковью.

Вестминстерская Библия. Английские иезуиты начали в 1913 подготовку нового перевода Библии, сделанного с оригинальных языков (т.е. с древнееврейского и греческого). Новый Завет из Вестминстерской Библии (так назвали перевод) был опубликован в 1948 под руководством Дж.Марри и К.Латти.

Иерусалимская Библия. Во второй половине 20 в. появились два католических перевода на английский и французский языки, получившие название Иерусалимской Библии. Французский комментированный перевод (с оригинальных текстов) был выполнен в Доминиканской Библейской школе в Иерусалиме и опубликован в 1956. В 1966 английские ученые сделали свой собственный перевод, также с оригинальных текстов.

Новая Американская Библия. В США Епископский комитет братства христианского учения финансировал серию библейских переводов с оригинальных языков – древнееврейского и греческого. Переводы отдельных книг, подготовленные при поддержке этого братства, начали выходить в 1952, а полностью Новая Американская Библия выпущена в 1970. Она заменила старый Дуэ-Реймсский перевод.

Библейские переводы для евреев

Переводы Библии специально для евреев стали делаться относительно недавно. В 18 в. были выпущены два перевода Торы, один из них сделан еврейским ученым И.Дельгадо (1785), другой – Д.Леви (1787). Однако первый полный перевод еврейской Библии вышел в Англии только в 1851, его автор – А.Бениш. В 1853 И.Лизер выпустил в США перевод, который стал общепризнанным в американских синагогах. После выхода в свет в Англии Исправленного перевода (1885) английские евреи стали пользоваться этим изданием, снабдив его примечаниями и некоторыми чтениями, отклонявшимися от английских вариантов (эту работу выполнили еврейские ученые).

В 1892 Американская ассоциация еврейских издателей приступила к подготовке собственного перевода еврейской Библии, опирающегося на текст Аарона бен-Ашера (10 в.), но учитывающего древние переводы и современные английские версии. Этот перевод опубликован в 1917 и заменил перевод Лизера в качестве стандартного английского перевода Библии для американских евреев.

В 1963–1982 была выпущена новая версия перевода Американской ассоциации еврейских издателей. Стиль ее – подчеркнуто современный и свободный от влияния Библии короля Якова. Для издания характерно обилие примечаний, в которых приводятся варианты переводов и толкования.

Другие переводы

С начала 16 в. было сделано множество неофициальных переводов без поддержки или одобрения каких-либо церковных групп. Неполные переводы (Псалмы, молитвы, отрывки из евангелий) выходили в сериях молитвенников с 1529 по 1545. Т.Мор перевел отдельные части Библии, находясь в заключении в лондонском Тауэре в 1534–1535. Р.Тавернер подготовил в 1539 новую редакцию перевода Мэтью. Около 1550 Дж.Чик необычным, трогательным стилем перевел Евангелие от Матфея.

В 18 в. появилось несколько переводов, обладающих лишь исторической ценностью. Среди них стоит отметить переводы Д.Мейса (1729), Э.Харвуда (1768) и Дж.Уэйкфилда (1791).

Современные нецерковные переводы ведут свою историю с перевода Э.Нортона, пастора унитарианской церкви, который в 1855 опубликовал свой перевод евангелий. Популярностью пользовались Новый Завет для 20 в. (The Twentieth Century New Testament, 1898–1901); Новый Завета Моффата (Moffat"s New Testament, 1913); Новый Завет Гудспида (Goodspeed"s New Testament, 1923), который вместе с переводами Ветхого Завета вошел в состав Американского перевода (An American Translation, 1931). Из наиболее популярных изданий можно назвать переложение Дж.Б.Филипса на современный разговорный английский язык (New Testament in Modern English, 1958). Исправленная Стандартная Общая Библия (The Revised Standard Version Common Bible, 1973), в основу которой лег Исправленный стандартный перевод 1952, была одобрена для использования в православных, протестантских и католической конфессиях. Библия Доброй Вести (The Good News Bible), перевод Библии на современный английский язык, был выпущен Американским Библейским обществом в 1976. Две новые редакции старых переводов вышли в 1982: Новая Библия короля Якова (New King James Version), сочетающая ясность современной речи с литературным стилем исходного перевода Библии короля Якова, и Ридерз Дайджест Байбл (Reader"s Digest Bible), сжатое изложение Исправленного стандартного перевода.

Дело перевода священных книг на русский язык возобновлено в 1856 году, во время коронации Государя Александра Николаевича. Святейший Синод имел свои собрания в Москве. Присутствие Св. Синода составляли в это время: с.-петербургский митрополит Никанор; московский митрополит Филарет; бывший ярославский архиепископ Евгений, член Св. Синода; херсонский архиепископ Иннокентий, пожалованный в это время в члены Св. Синода; протопресвитеры В. Б. Бажанов и В. И. Кутневич. Кроме сих лиц, в собраниях Св. Синода принимали участие приглашенные, по Высочайшему повелению, в Москву на торжество коронации: литовский митрополит Иосиф (Семашко); казанский архиепископ Григорий, пожалованный при этом в митрополита; варшавский архиепископ Арсений (впоследствии митрополит киевский) и полоцкий архиепископ Василий.

В одно из своих собраний, 10 сентября, Святейший Синод входил в рассуждение о доставлении православному народу способа читать священное писание, для домашнего назидания, с удобнейшим по возможности разумением. „Когда потребность перевода священного писания на русский язык в принципе была признана всеми, при рассуждениях некоторая задержка возникла из спорного вопроса о том, с чего начать и с какого языка переводить ветхий завет? Большинство членов Синода полагало начать с Псалтири (как поступлено было и в Библейском Обществе) и переводить с греческого, как более доступного нашим ученым и вообще более распространенного, нежели еврейский. Но преосвященный Филарет предлагал и настоял на том, чтобы переводить библию с подлинника, т. е. ветхий завет с еврейского (за исключением, конечно, книг, которые не сохранились на еврейском), а новый, – с греческого; начать же с пятокнижия, а не с псалмов, которые, и при глубоком познании еврейского языка и при пособии различных переводов, требуют тем не менее продолжительного труда и зрелой опытности от переводчика на какой либо новейший язык; опытность же в таком деле всего надежнее приобретается последовательным знакомством с библией, книга за книгой, от книги Бытия, которая всех проще и доступнее по изложению“ .

Преосвященный московский митрополит излагает ход этого дела следующим образом: „Во время пребывания Св. Синода в Москве, сперва происходили частные рассуждения о возобновлении дела перевода священного писания на русское наречие, начатые покойным митрополитом Никанором. Наконец произошло рассуждение о сем в заседании Св. Синода и произнесено единогласное решение. Как по роду дела неудобно было ожидать точного изложения бывших соображений, то мне поручено было записать проект определения. Сие исполнено мною со всевозможной точностью, и в проект определения внесены соображения, предположенные в заседании разными членами Св. Синода и всеми принятые. Но мне уже не можно было предложить сего изложения к слушанию и подписанию Св. Синода, потому что он, вслед за вышеупомянутым заседанием, в Москве закрыт и возвратился в Петербург. Посему я прочитал сделанное изложение оставшемуся в Москве члену Св. Синода, архиепископу Евгению, который и признал оное верным с бывшим в Синоде рассуждением и решением; а затем препроводил я оное к исправлявшему должность обер-прокурора Св. Синода для рассмотрения, верно ли изложено их решение“ .

Изложенные м. м. Филаретом рассуждения и решение Св. Синода заключаются в следующем:

„1856 года сентября 10 дня

Святейший Синод имел рассуждение о переводе нового завета и некоторых других книг священного писания на общевразумительное русское наречие, и принял в соображение следующее:

1) Святые пророки и апостолы писали священные книги на природном и общеупотребительном языке тех народов, к которым первоначально поступить должны были сии книги, и преподавали оные в общее употребление в церковных собраниях и вне оных. Они же показали нам пример и перевода с первоначального языка на другой, более употребительный. Так, святой Златоуст (на Матф. бесед. 1) пишет, что святой евангелист Матфей от Иудей веровавшим еврейским языком сложи Евангелие : но в то же апостольское время оно переведено на греческий.

2) Святые отцы всегда побуждали всех верующих к чтению священного писания. Святой Златоуст (на Матф. бесед. 2) говорит к мирянам: сие-то есть, еже вся повреди, яко единым монахом чтение божественных писаний мните потребно быти, в нихже много вящшу оных вы потребу имате . И еще: не подобаше изшедшим из церкви в неприличествующия церкви входити вещи; но абие в доме пришедшим книгу прияти и жену и дети к общению реченных призвати . И в другом месте (бесед. LXXIV) о врачевании больной грехом души говорит: покажи ту недугующую Павлу; приведи Матфеа; близ посади Иоанна; слыши от них, что подобает творити тако страждущу. Всячески рекут и не скрыют: не умроша бо, но живут и вещают . То есть: читай у себя в доме священные книги и веруй, что через них священные писатели, как живые, действуют спасительно на твою душу.

3) Язык славянского перевода библии, общевразумительный и общеупотребительный в свое время, не таков уже в настоящее время по своей древности. Для одной части православного народа он становится вразумительным посредством прилежного упражнения в церковном богослужении и чтении; но другая, более многочисленная, не имеет сего преимущества и требует русского перевода, как пособия к разумению священного писания.

4) Неоспоримо, то, что в славянском переводе библии есть многие места, в которых состав речи невразумителен и которые требуют сличения с первоначальными текстами – еврейским и греческим. Но как знание сих языков мало распространено, то многие по нужде обращаются к иностранным переводам библии, сделанным вне православного исповедания, по духу чуждых вероисповеданий, и могут впадать в неправые толкования и заражаться несчастным предрассудком в пользу чужого. В сем отношении пособие русского перевода нужно многим и из приходского духовенства.

5) В вышесказанном можно видеть причины, по которым Святейший Синод в 1813 году, с Высочайшего соизволения, разрешил приступить к переводу священного писания на русское наречие, и в следовавшие потом годы сделан перевод нового завета под смотрением и с участием приснопамятных первенствующих членов Святейшего Синода, митрополитов новгородских Амвросия, Михаила и Серафима.

6) В следующие далее годы дело перевода священного писания на русское наречие и издание оного, не по рассуждению Святейшего Синода, но по причинам официально не объясненным, приостановлено; впрочем напечатанные экземпляры оного продолжали поступать в общее употребление и между прочим через Общество попечительное о тюрьмах, дотоле, пока запас их в недавние уже годы истощился.

7) Последствием истощения печатных экземпляров нового завета на русском наречии в главном хранилище их, в ведомстве Святейшего Синода, сделалось то, что экземпляры, вышедшие перед тем в вольную продажу, начали продаваться необычайно дорогою ценой, что с одной стороны показывает народное требование, с другой – подает повод к жалобам. Другое, еще более неблагоприятное, последствие есть то, что появились в немалом числе экземпляры сей книги иностранных изданий, сделанных не только с погрешностями, но, как свидетельствуют видевшие, и с переменами, вероятно намеренными. Такое положение сего дела не безопасно от вреда и дает благовидность нареканию, что дальние алеуты с благословением Святейшего Синода пользуются некоторыми книгами священного писания на своем общевразумительном языке, а православные россияне только мимо сего благословения и незаконно могут удовлетворять подобной потребности.

По всем вышеизложенным соображениям Святейший Синод усматривает нужным и должным учинить следующее:

1) Дело перевода нового завета на русское наречие, а потом постепенно и других частей священного писания, возобновить, но с крайней осторожностью, какой требует важность оного.

2) Перевод нового завета на русское наречие, как первый в сем роде опыт, от которого нельзя было и требовать полного совершенства, тщательно пересмотреть, причем принять за правило, чтобы он был всевозможно точен, и чтобы слова и выражения вразумительные не были без нужды заменяемы простонародными.

3) Сей перевод, по исправлении, должен быть освидетельствован Святейшим Синодом прежде издания оного.

4) Русский перевод Псалтири, который сделан большей частью применительно к еврейскому тексту, без достаточного соображения с текстом греческим (что сколь нужно по церковному преданию, столь же справедливо по исследованию), исправить по сличению еврейского и греческого текста.

5) После Псалтири, из книг ветхого завета особенно требуют возможного приведения в ясность книги пророческие. К сему полезным признается приступить таким образом, чтобы не издавать оные вдруг, но чтобы, по сделании русского перевода одной книги и по дополнении оного краткими объяснениями, особенно в отношении к новозаветному исполнению пророчества, на первый раз напечатать оный в одном из периодических изданий духовного ведомства, через что откроется удобность усматривать суждения об оном и пользоваться ими для усовершения перевода, прежде вступления оного в полный состав священных книг. Такой ход дела не может быть поспешен: но за то сколько он будет осторожен, столько же при помощи Божией будет благонадежен.

6) Как в 1813 г. дело сие начато было с Высочайшего соизволения; то и ныне о возобновлении оного представить на Высочайшее благоусмотрение“.

Должность синодального обер-прокурора исправлял в то время тайный советник А. И. Карасевский, который вскоре после того, в бытность еще в Москве, скончался. После него в эту должность назначен был генерал-лейтенант граф А. П. Толстой. Образ действий, принятый им в отношении к делу перевода библии и состоявшемуся рассуждению об оном Св. Синода, изъяснен им в письме к московскому митрополиту, относящемуся ко времени уже более позднему, но раскрывающим тогдашнее положение дела. „По приезде моем в С.-Петербург, – писал граф А. П. Толстой, – временно исполнявший мои обязанности представил мне полученный им в Москве от вашего высокопреосвященства проект изложения определения Святейшего Синода о переводе книг священного писания на русское наречие; о чем в Москве, за скорым отбытием Святейшего Синода в С.-Петербург, не состоялось решительного, облеченного в законную форму, определения, для которого нужны были и надлежащие справки из синодального архива. Тот же проект и я имел честь лично получить в Москве от вашего высокопреосвященства и тогда же обязанностью моею почел не скрыть от вас, что мне случилось в Киеве слышать от тамошнего высокопреосвященного митрополита совершенно противоположное о сем же самом предмете суждение и что я полагал нужным получить оное от него письменно“.

„Общее, как вашего высокопреосвященства, так и мое убеждение, что после бывшего в начале сего столетия неудачного опыта дело сие требует величайшей осторожности, утвердило меня в мыслях, что хотя здесь, по-видимому, весьма благоприятно иметь мнения согласные, но еще гораздо необходимее выслушать и все возражения, дабы заблаговременно отвратить всякие впоследствии недоумения и дабы не могли повториться прежние прискорбные явления, которые окончились прекращением начатого предприятия. Но такие явления в настоящее время были бы еще печальнее“.

По этим побуждениям обер-прокурор Св. Синода, граф А. П. Толстой, препроводил проект означенного определения Св. Синода, под общим названием „Записки“, к киевскому митрополиту Филарету.

„Первое дело, – писал граф А. П. Толстой, – которое дошло до меня прежде вступления моего в должность, и которое ваше высокопреосвященство изволите усмотреть из приложенной при сем Записки, есть возобновляемый ныне вопрос о переводе св. писания на русское наречие. Записка эта, составленная в виде определения Св. Синода, лично мне вручена высокопреосвященным митрополитом московским перед отъездом моим из Москвы. Изъясненное в Записке мнение было принято без возражения и другими членами Св. Синода во время пребывания их в Москве“.

„Это обстоятельство живо привело мне на память назидательную беседу вашу, милостивый государь и архипастырь, в начале прошлого декабря в Киеве. Она навсегда пребудет драгоценным для меня воспоминанием. Позвольте, во избежание какой-либо ошибки, проверить сущность того, что заключалось в благодушном ответе вашего высокопреосвященства на вопрос мой: нужно ли и полезно ли перевести священное писание на общеупотребительный русский язык? Вы тогда изволили сказать мне, что русское наречие не может передать священного писания со всею той силой и верностью, какими отличается перевод славянский, в котором доступно понятию каждого все то, что только нужно для назидания верных к их вечному спасению; что русский перевод будет вытеснять славянский язык и без того довольно знакомый образованным из наших соотчичей, для которых таким образом может сделаться наконец непонятным и самое богослужение церковно-славянское, составляющее главное, вернейшее и надежнейшее средство для всех сынов православной церкви к назиданию их в вере и благочестии, и что ко всему этому теперь надобность настоит не в переводе библии на русский язык, а в прилежном изучении славянского языка во всех наших духовных и светских училищах и в повседневном чтении на нем священного писания“.

„Слышанное от вашего высокопреосвященства пересказал я тогда же от слова до слова отцу наместнику лавры, и просил его все то записать и представить вам, дабы я мог быть совершенно удостоверен в том, точно ли я понял весь смысл ваших слов“.

„Впоследствии я имел случай беседовать о том же в Москве еще с некоторыми духовными особами. Мысли, сим образом собранные мною, состоят в следующем:

1) Выводимое из примера других народов заключение о необходимости иметь и нашему православному русскому народу книги св. писания на нынешнем его наречии, едва ли справедливо. Греческий и латинский тексты, на коих библия принесена к западным народам, решительно для них непонятны: напротив того славянский язык есть язык для нас родной и никто не станет отрицать, что частое слушание св. писания и богослужения на сем языке делает оные вразумительными для каждого. Сверх того славянский язык составляет (- это конечно не без особого промысла Божия –) главное звено, соединяющее между собою все славянские племена. Питаясь словом Божиим на общем с нами наречии, они познают в нем общее с нами происхождение. Со введением же у нас нового перевода библии, расторглась бы сия последняя теперь связь между нами и всеми православными племенами славян, и мы таким образом сами содействовали бы тому, к достижению чего враги православной церкви употребляют всевозможные усилия.

2) Опыт сделанного в 1818 году перевода нового завета и Псалтири на русское наречие служит неоспоримым доказательством, как многотрудно подобное предприятие и как недостаточна ученость для уразумения силы богодухновенных словес писания, часто утаенной от премудрых, а всего очевиднее это в русском переводе Псалтири, заключающем в себе нередко противоречия с истинным, т. е. с православным смыслом пророчеств.

3) Во всяком случае едва ли возможно приступить к переводу св. писания на русское наречие, не обсудив прежде и не разрешив со всею положительностью следующих вопросов:

а) Должно ли в таковом переводе руководствоваться одним лишь греческим текстом семидесяти толковников, или можно также принимать в соображение и еврейский текст, и если можно, то в какой степени; ибо, сколько известно, греческая православная церковь признает еврейский текст поврежденным; и затем

б) можно ли к столь важному делу приступать без сношения с греческой церковью, дабы предупредить малейшее с нею в таком деле разномыслие. Если не начать с такого предварительного соглашения, то может (чего Боже сохрани) произойти то, что во вселенской церкви явится библия на русском языке, Святейшим правительствующим Синодом изданная, им одобренная, для нас законная, а греческой церковью признана будет поврежденною; а при содействии врагов православия может быть и вселенскими патриархами для всех православных оглашена поврежденной и еретической. Кто измерит прискорбные последствия такого события? А между тем оно возможно, и мы как бы сами на него напрашиваемся“.

„По вашему архипастырскому ко мне благорасположению и по важности сего дела я остаюсь в надежде, что вы, милостивый государь и архипастырь, изволите в непродолжительном времени почтить меня вашим опытным советом, который мог бы в настоящем случае послужить мне руководством к дальнейшему направлению дела, тем более, что оно вскоре должно быть представлено на предварительное усмотрение Его Императорского Величества“. (20 ноября 1856 года, за № 2457).

Киевский митрополит Филарет представил, в отношении на имя обер-прокурора Св. Синода, следующие соображения.

„Хотя, по немощам моим, нахожу весьма трудным для себя дать вам вполне удовлетворительный ответ в деле столь великой важности, но, призвав Господа Бога на помощь, пастырским долгом моим поставляю изложить мои мысли, по крайнему моему разумению и по убеждению совести моей, перед очами Божиими, без малейшего пристрастия. Я не участвовал ни в переводе св. писания на русское наречие, предпринятом у нас в начале нынешнего столетия, ни в остановлении сего перевода, вскоре за тем последовавшем, но, по долгу звания моего, тщательно следил за ходом сего важного дела в течении долговременного служения моего святой православной церкви и отечеству“.

„Во время пребывания вашего в Киеве, в беседе со мною угодно было вам предложить мне вопрос: нужно ли и полезно ли перевести священное писание на русское наречие. Я как тогда отвечал, так и теперь ответствую, что русское наречие не может передать священного писания со всею той силой и верностью, какими отличается перевод славянский, в котором доступно понятию все то, что только нужно для назидания верных к вечному их спасению; что русский перевод будет вытеснять славянский язык, и без того не довольно знакомый образованным из наших соотчичей, для которых таким образом может сделаться наконец непонятным и самое богослужение церковно-славянское, составляющее главное вернейшее и надежнейшее средство для всех сынов российской православной церкви к назиданию их в вере и благочестии, и что по всему этому теперь надобность настоит не в переводе библии на русский язык, а в прилежном изучении славянского языка во всех наших духовных и светских училищах, и в повседневном прилежном чтении на нем священного писания. Сии мысли мои основываю я на следующих соображениях“.

„Прежде всего должно обратить внимание на пути промысла Божия, который, без сомнения, паче всех бодрствует и премудрее всех мудрований человеческих печется как о распространении между народами слова Божия, так и о сохранении его во всей чистоте и неповрежденности.

Так 1) Богу угодно было первоначально сообщить слово свое избранному народу своему израилю на одном только еврейском языке, и хотя народный язык, с течением времени, с ходом исторической жизни народа Божия, конечно, изменялся, особенно после плена вавилонского, далеко стал уже не тот, каков был прежде и на каком писаны священные книги, однако же Богу не угодно было, чтобы они переложены были на новый народный язык, а оставались они неприкосновенными на древнем языке, тщательно хранились от малейших изменений, а для уразумения народу читаемы были в синагогах с объяснением от учителей народных – священников и левитов, самим Богом на сие постановленных“.

2) „Когда приближалось время пришествия Христова, то Бог, предвидя, что евреи отпадут от истинной церкви Божией, и что не признав Иисуса Христа Мессией, они, из ненависти к христианству, могли бы решиться на повреждение еврейского текста, особенно в пророческих книгах, ясно обличающих их заблуждение, – премудрым промыслом Своим так устроил, что сами же евреи, и при том ученейшие из них, перевели книги ветхого завета на греческий, тогда общеупотребительнейший язык, и таким образом перевод семидесяти толковников поставлен самим Богом твердым и нерушимым оплотом против ожесточенных врагов христианства – еврейских раввинов. Перевод сей принят новозаветной церковью, как совершенный под несомненным руководством Духа Божия и под особым смотрением промысла Божия так, что даже апостолы приводили места из ветхого завета по сему самому переводу, а отцы вселенской церкви постоянно имели оный, равно как и книги нового завета, написанные уже апостолами на сем же самом языке непогрешимым руководством в определении догматов веры и в деле спасения; и вселенские соборы им руководствовались в составлении православного исповедания веры и обличении еретиков“.

3) „Матерь ваша церковь восточная греческая перевод семидесяти, вместе с первоначальным текстом нового завета, с самых первых веков постоянно признавала столь священным и неприкосновенным, что никогда не покушалась и не признавала нужным перелагать священные книги на какое либо новое наречие, не смотря на то, что с течением времени язык греческий видоизменялся и более и более удалялся от языка священных книг. Хотя же еще в первых веках известны были другие переводы ветхого завета, как то: Акилы, Симмаха, Феодотиона, но сии переводы сделаны не церковью, а частными лицами, не признаны и не утверждены церковью и не были отнюдь в общенародном употреблении. Вместо перевода на народный язык отцы греческой церкви внушали народу читать св. писание на том самом языке, на котором оно первоначально принято, а для уразумения его смысла старались объяснять оный народу, причем держались главнейшим образом перевода семидесяти“.

4) „Такое глубокое уважение к древнему греческому тексту священных книг и живое убеждение в его неприкосновенности было всегда и доселе продолжается в церкви греческой. Она и ныне, под тяжким игом магометанства, как твердо хранит во всей чистоте православной веры и богослужение на древнем своем языке, так имеет у себя и единый только текст священных книг – древний, и не помышляет о переводе на новое наречие. Хотя же в новейшее время сделан и напечатан был перевод нового завета – и только нового – на новогреческий язык, и хотя в предисловии, напечатанном при издании нового завета на русском наречии, сказано, что из отчета Российского Библейского Общества за 1814 год видно, что в церкви греческой патриаршею грамотой одобрено народу чтение священного писания нового завета на новейшем греческом наречии, но свидетельство Библейского Общества не есть свидетельство самого патриарха. Если-бы действительно существовала таковая грамота, то она верно напечатана была бы при издании нового завета на новейшем греческом языке. Но сего нет, а потому и существование таковой грамоты подвержено сомнению. Напротив известно, что этот перевод сделан вовсе не греческой церковью, а под влиянием английского Библейского Общества и сделан не только не с благословения иерархов греческих, а решительно без их ведома и вопреки их воле и в недавнее время, при патриархе константинопольском Григории, отвергнут, осужден, и множество экземпляров оного отобрано у народа и сожжено“.

5) „Когда приспело блаженное время обращения в христианскую веру славянских народов, промысл Божий так устроил, что для них сделан был перевод священного писания на родной им славянский язык, и ветхозаветные книги переведены не с еврейского текста, а именно с греческого семидесяти толковников, сделан мужами святыми, можно сказать равноапостольными, Кириллом и Мефодием, следовательно, несомненно, под особенным смотрением и руководством Духа Божия; сей перевод предки наши, приняв, хранили неприкосновенным как неоцененный дар и благословение свыше; от них и мы получили сие драгоценное наследие. Сколько веков прошло уже и сколько тысячей тысяч перешло из недр церкви русской в царствие небесное, и какие великие угодники явились при руководстве слова Божия, читаемого или слушаемого на древнем родном нашем языке! Между тем никогда блаженные предки наши, подобно как и греческой церкви, не помышляли и не считали нужным делать новый перевод, смотря по видоизменениям народного языка в разные времена. Только по временам, иерархами нашими, равно как в прошедшем столетии, при императрице Елисавете Петровне, Святейшим Синодом, при новом издании библии, делаемы были незначительные перемены в словах или выражениях, и темные, либо неточные и вкравшиеся ошибкой заменяемы другими, или же поставляемы были на полях, либо под чертою пояснения, но самый основной текст оставался неприкосновенным“.

6) „Церковь болгарская, сербская и другие у единоплеменных нам славянских народов, оставшихся православными, так же хранят у себя неприкосновенным древний перевод св. писания, и не смотря на то, что их народные языки еще более удалились от древнего библейского языка славянского, чем наш русский, не покушаются перевести на теперешний свой язык как библию, так и богослужебные книги. И я совершенно согласен с вами в том, что в этом обстоятельстве точно есть особенное премудрое устроение промысла Божия: все славянские народы, разделенные политическим своим положением, связуются как единством православной веры, так и единством языка, на котором все они читают слово Божие и совершают богослужение“.

7) „Хотя, в начале нынешнего столетия, возникла у нас мысль о переводе священного писания на русское наречие, и изданы были на сем наречии новый завет и Псалтирь, но эта мысль родилась отнюдь не в церкви русской, ни в иерархии, ни в народе, а точно также, как и мысль о переводе на новогреческий язык, в Англии, гнездилище всех ересей, сект и революций, и перенесена оттуда Библейскими Обществами, и принята, первоначально, не в Святейшем Синоде, а в канцелярии обер-прокурора оного и развита в огромных размерах в бывшем министерстве духовных дел. Такое начало, а равно и последствия сего дела, ясно показывают, что на нем не было благословения свыше: ибо и министерство духовных дел вследствие сего особенного обстоятельства уничтожено, и один из главных деятелей сего дела со стороны иерархии, покойный митрополит новгородский и с.-петербургский Серафим, когда увидел последствия сего дела, то восстал на сие со всей силою, и перевод был остановлен Высочайшею волею блаженной памяти Государя Императора Александра Павловича, хотя и не было объявлено о сем официально по причинам весьма уважительным. В начале царствования блаженной и вечно незабвенной памяти благочестивейшего Государя Императора Николая Павловича хотя и были покушения к восстановлению такового перевода, но он, проникнув политическую цель, столь враждебную православной церкви и отечеству нашему, английского Библейского Общества, во все время славного царствования своего до самой кончины не разрешал возобновить се дело“.

„Что касается до возобновления вопроса о переводе священного писания на русское наречие в настоящее время, то мне известны причины, побудившие к сему, а изложенные в присланной вами ко мне Записке отнюдь не удовлетворительны“.

1) „Святые пророки и апостолы, сказано в первом пункте Записки, писали священные книги на природном и общеупотребительном языке тех народов, к которым первоначально должны были поступить сии книги, и передавали оные в общее употребление в церковных собраниях и вне оных. Они же показали нам пример перевода с первоначального языка на другой, более употребительный. Так св. Златоуст пишет, что евангелист Матфей от иудей веровавшим еврейским языком сложи Евангелие, но в то же апостольское время оно переведено на греческий“. „Но и для славянских народов, а следовательно и для нас, переведено св. писание на природный наш славянский язык, общеупотребительный доселе у нас во всех церковных собраниях, и нельзя сказать, что непонятный для русских и вне церковных собраний. Иное дело перевод священного писания на язык целого единоплеменного народа, как то: на греческий, славянский, латинский, грузинский и проч., что совершенно согласно с путями промысла Божия, и Им самим устрояемо было; а иное дело перевод на частное наречие одноплеменного народа. Если переводить на русское наречие, то почему же не перевести потом на малороссийское, на белорусское и проч!..“

2) „Святые отцы всегда побуждали верующих к чтению св. писания“. „Но побуждали к чтению на том самом языке, на каком оно было у них, отнюдь не помышляя, как сказано было выше, о переводе на народный язык. А для того, чтобы для народа было, сколько возможно, понятно писание, они старались изъяснять смысл священных слов в церковных поучениях и особых истолковательных своих творениях. Это нужно и у нас, хотя бы и переведено было писание на русское наречие. Ибо на каком бы наречии ни было оно издано, по высокости и глубине своей оно всегда будет требовать истолкования“.

3) „Язык славянского перевода библии, общевразумительный и общеупотребительный в свое время, не таков уже в настоящее время. Для одной части православного народа он становится вразумительным посредством прилежного упражнения в церковном богослужении и чтении: но другая, более многочисленная, не имеет сего преимущества и требует русского перевода, как пособия к разумению св. писания“. „Итак предполагаемый перевод назначается для тех, которые хотели бы, чтобы св. писание было для них вразумительно без прилежного упражнения и чтения! Но слово Божие есть кладезь глубокий, есть сокровище: так и нужно, чтобы разумение смысла его доставалось не ленивым, а прилежным искателям оного. Св. Златоуст , внушая постоянно своим слушателям читать слово Божие, вот как между прочим о сем учит: „Много нужно нам, возлюбленные, попечения, много бодрствования для того, чтобы иметь возможность проникать в глубину божественных писаний. Ибо иначе, предаваясь сну, нельзя постигнуть смысла их; а нужно тщательное исследование, потребна, кроме того, и постоянная молитва, чтобы хотя немного прозреть во святилище слова Божия“ (беседа 21 на Еванг. Иоанна). „Ужели после сего без прилежного упражнения и чтения св. писание будет вразумительно, коль скоро мы будем иметь его на русском наречии? Кто же читает его с должным слову Божию благоговением и прилежанием, для того быть не может, чтобы оно не было вразумительно и на славянском языке, по крайней мере большей частью, особенно же книги нового завета, и для большей части русского православного народа. Св. Златоуст опять так о сем рассуждает: „что же скажут, если мы не понимаем того, что содержится в Писании? Если бы ты и не понимал того, что содержится в нем, все от самого чтения ты получаешь великое освящение. Впрочем и быть не может, чтобы ты равно всего не понимал... В самом деле кому не понятно то, что написано в Евангелии? Кто, слыша: блажени кротцыи, блаженимилостивии, блажени чистии сердцем и другое сему подобное, будет иметь нужду в учителе, дабы уразуметь это? А знамения, чудеса, повествования не каждому ли ясны и понятны? Это только предлог, отговорка, покров для лености. Ты не понимаешь того, что здесь содержится? Но и можешь ли когда либо понять, когда ты вовсе и не заглядываешь туда? Возьми в руки библию, прочитай всю историю, и, содержа в памяти понятное, чаще пересматривай непонятное и неясное. Если же не можешь и при постоянном чтении уразуметь то, что читаешь, поди к тому, кто мудрее, сходи к учителю, объяви ему о том, что написано, покажи все усердие. Бог, видя, что ты прилагаешь столько старания, не презрит твоего тщания и заботливости. Если человек не объяснит тебе желаемого, то Он сам, без сомнения, откроет тебе“ (беседа 3 о Лазаре).

4) „Что есть в славянском переводе библии места, в которых состав речи невразумителен и которые требуют сличения с первоначальным текстом еврейским и греческим, это основание не достаточно к тому, чтобы делать перевод; ибо, во-первых, все нужное ко спасению и необходимое к разумению всех вообще христиан в священном писании и на славянском языке, как сказано было выше, ясно, а этого для большей части народа и довольно и предовольно; во-вторых, приходское духовенство, в настоящее время, довольно образованное в духовно-учебных заведениях и наставляемое там особой наукой в разумении труднейших мест писания, по тому самому не нуждается в переводе, а для людей светского звания, желающих разуметь священное писание в полноте и совершенстве, нужно толкование, а не перевод. Обращаются к иностранным переводам разве те, которые не только мало сведущи в славянском языке, но мало уважают и русский; таковые будут предпочитать иностранные переводы и русскому, если бы он был у нас. И здесь вина не в неимении у нас русского перевода, а вообще в несчастном пристрастии к иностранному, которое ограничивать нужно другими мерами. Впрочем думаю, что число таковых и не так велико, дабы для них именно предпринимать столь неудобоисполнимое и опасное дело“.

5 и 6) „На сии пункты, касательно начавшегося было у нас и потом остановленного перевода, замечания изложены уже выше, и в них я не только не вижу достаточного основания к возобновлению сего дела, а напротив вижу причины, которые должны удержать от нового покушения на сие“.

7) „Чтобы существовало народное требование именно русского перевода св. писания, это не только не доказано, но и несправедливо. Из ста тысяч православного народа может быть от десяти до двадцати требуют и покупают его, и из них еще верно наполовину только по любопытству, а не для назидания. Между тем, что народ удовлетворяется славянским переводом, это ясно доказывается тем, что из одной типографии киево-печерской лавры ежегодно расходится великое число экземпляров Псалтири и нового завета на славянском языке. Не доказывает народного требования на русский перевод и то, если к нам вторгаются иностранцы со своим изданием библии на русском языке. При том, это очень важное обстоятельство должно быть расследовано внимательно, и нельзя в сем деле основываться только на свидетельстве других видевших, и против такового незаконного вторжения должно принять надлежащие меры правительство; впрочем, с распространением русского перевода таковое вторжение не только не прекратится, но, вероятно, сделается еще сильнее. Притом, имея в виду некоторых русских, желающих иметь свящ. писание в русском переводе, число коих впрочем едва ли значительно, при рассуждении о сем деле отнюдь не должно упускать из виду заблуждающих братий наших – старообрядцев и раскольников, которым новый перевод библии подаст, без сомнения, новый повод к упорному отчуждению от православной церкви и послужит к распространению раскола; ибо если исправление богослужебных книг подало повод к расколам, то чего не может последовать, когда появится новый перевод книг св. писания? Известно, что в то время, как учреждены были у нас библейские общества и появился русский перевод некоторых книг, раскол усилился и распространился в больших размерах“.

„На основании изложенных в Записке, приложенной при отношении вашего сиятельства, соображений, составлено и положение касательно возобновления дела о переводе свящ. писания на русское наречие. Относительно сего положения представляю следующие замечания“.

1) „В первом пункте сказано, что дело это должна быть возобновлено не иначе как с крайней осторожностью, какой требует важность оного; в пятом пункте также говорится, что ход сего дела не может быть поспешен. Совершенно соглашаясь с этим, я по тому самому считаю необходимым, неспеша начать сие дело, предварительно обсудить его со всей основательностью и со всех сторон; вполне признаю справедливым и ваше мнение, что предварительно должно бы войти о сем в совещание и соглашение с греческой церковью; ибо выше сказано мною, что греческая церковь у себя не допускала никогда и доселе не допускает для народного употребления никакого нового перевода библии. Очень может случиться, что она и наш новый перевод писания не признает православным, и вследствие того огласит нашу церковь, особенно при содействии врагов, уклонившейся от православия; ибо известно, что и теперь, в минувшую войну, лорд Редклиф, посланник английский в Турции, требовал от патриарха константинопольского Анфима, дабы он объявил церковь русскую неправославною. Весьма нужно так же иметь в виду и то, что через новый перевод библии нарушится союз единения нашего с прочими славянскими православными церквами, который особенно блюдется именно тем, что мы с ними имеем библию и богослужение на одном и том же языке; ибо также известно, что на западе существует особое общество, утвержденное папскою буллою для совращения славян, как в австрийских, так и в турецких владениях, из православия в латинство. Посему, без сомнения, общество сие, употребляющее для достижения своей цели всевозможные хитрые меры, воспользуется и новым переводом свящ. писания на русское наречие, и миссионеры их станут внушать славянам, что мы русские имеем и текст свящ. писания не тот уже, которой предан всем славянским народам святыми Мефодием и Кириллом, и это тем опаснее, что латиняне считают сих просветителей славян принадлежащими к их церкви, и тогда, к крайнему несчастью православия, прервется и последняя связь, соединяющая славянские племена с нашим отечеством“.

2) „Во втором пункте сказано: „принять за правило, чтобы перевод был всевозможно точен, и чтобы слова и выражения вразумительные не были без нужды заменяемы простонародными“; в четвертом пункте, касательно перевода Псалтири, замечено еще, что прежний перевод должно „исправить по сличению греческого и еврейского текста“. Вот и все, что положено учинить касательно способа привести в исполнение дело такой чрезвычайной важности, как перевод слова Божия. Кому будет поручено это дело, где оно должно быть производимо, какие меры имеют быть приняты, чтобы оно совершилось вполне благонадежно и благоуспешно – об этом ни слова. „Перевод должен быть по возможности точен“. „Но это правило крайне неопределенно, и при нем кто может ручаться, что новый перевод будет совершеннее прежнего, в котором, например в Псалтири, некоторые места переведены совершенно несогласно с тем, как они приводятся в новом завете апостолом Павлом, и что не явится такой же нечестивый перевод пророческих книг, какой не так давно был налитографирован в нескольких стах экземплярах и преподан в уроках в с.-петербургской духовной академии?“

3) „В пятом пункте сказано, что производимый постепенно перевод имеет быть на первый раз „печатаем в одном из периодических изданий духовного ведомства, через что откроется удобность усматривать суждения об оном и пользоваться ими для усовершения перевода“. И неприлично и небезопасно для божественной важности свящ. писания передавать для народного чтения незрелые опыты перевода оного, а особенно пророческих книг, и затем вызывать еще суждение о сем переводе всякого читающего. Вообще, по моему мнению, это дело отнюдь не может быть делом школы и предметом школьнического занятия в академиях. Не так производились известные древние переводы: перевод семидесяти, перевод наш славянский, даже латинский. Точно, как вы замечаете, одна ученость недостаточна для уразумения силы богодухновенных словес писания“.

„Вместо того, чтобы переводить свящ. писание на русское наречие, я признавал бы полезными, для споспешествования народу в разумении слова Божия, следующие меры“.

1) „Оставив навсегда неприкосновенным основной текст славянского перевода, по примеру предков наших и церкви греческой, которая во все время, согласно с российской церковью, признавала оный, как освященный древностью и преданный нам от святых славянских апостолов – Мефодия и Кирилла, не излишне позаботиться о том, чтобы при новых изданиях библии постепенно вводить некоторые частные исправления в тех местах, которые в самом деле особенно невразумительны, заменяя одни слова и даже целые выражения другими, яснейшими и точнейшими, или поставляя их на полях, либо под чертою в виде примечаний и пояснений, держась впрочем строго славянского склада и оборота речи. Например, в книге Бытия, в 3-й главе в 15 стихе, очень можно и нужно против слов: той твою блюсти будет главу , под чертою или на полях заметить: той твою сокрушит голову ; или в той же книге, в главе 49-й ст. 10, против или даже вместо слов: дондеже приидут отложенная ему , поставить: дондеже приидет примиритель ; и подоб. Или же в новом завете, в Евангелии Матфея, в 11-й гл. ст. 12, исправить так: царствие небесное с усилием восприемлется, и усильнии искатели восхищают е . Или: в 15-й гл. Иоанна в ст. 22, вместо: вины не имут о гресе своем , поставить: извинения не имут; или еще: в послании Иакова, в гл. 3-й, ст. 6, вместо: язык огнь, лепота неправды , поставить скопище (κ òσμος ) неправды; там же в главе 5-й, ст. 12, вместо: да не в лицемерие впадете , поставить: да не осуждению подпадете (εἰς ὐπ όκρισιν πεσητε ) и проч. Пример сему мы имеем достойный подражания в издании библии, сделанном Святейшим Синодом при императрице Елисавете Петровне“.

2) Дело сие можно начать первее всего с издания нового завета, а потом приступить к Псалтири и целой библии, и притом не делать оного предметом школьнических занятий, а составить для сего особенные комитеты в Киеве, Петербурге и Москве, под непосредственным и личным руководством епархиальных тамошних архиереев, из лиц, по их выбору, самых благонадежных не только по образованию, но наипаче по благочестию, частью служащих при академии, а частью и наипаче, если можно, совершенно свободных от учебных занятий, – каковым комитетам иметь главным образом пребывание в лаврах; сим комитетам дело должно быть разделено по частям, впрочем так, чтобы они обо всем взаимно сносились и согласились между собою, для соблюдения должного единства в деле, а окончательная редакция всех поправок должна принадлежать непосредственно самому Святейшему Синоду“.

3) „Для нового завета в руководство должен быть принят подлинник греческий, как иностранных самых тщательных изданий, так наипаче употребляемый ныне церковью греческой, причем полезно иметь в виду и древние славянские экземпляры, как то: Остромирово Евангелие, изданное Востоковым, и Острожского издания. Для ветхого же завета главнее всего должно иметь руководством перевод семидесяти, толкования святых отцов церкви греческих, и затем уже принимать в соображение, весьма впрочем осторожно, еврейский подлинник; ибо на верность нынешних изданий библии еврейской полагаться никак нельзя, чему доказательством служит русский перевод Псалтири, заключающий в себе, как справедливо замечаете вы, нередко противоречие с истинным, т. е. с православным смыслом пророчеств“.

4) „Независимо от сего необходимо позаботиться о том, чтобы составить для народа и издать краткое, по возможности, толкование всего священного писания, выбранное из отцов церкви. Это дело может быть поручено по частям как академиям духовным, так и духовным лицам, известным своим образованием, благочестием и способностью к такому делу. Толкование печатать можно постепенно в периодических изданиях, выходящих при академиях. Здесь, если что случится и не так, опасности не будет, и ошибку легко будет поправить без соблазна для народа“.

5) „Так как знание славянского языка в простом народе гораздо лучше сохраняется от того, что он усерднее посещает богослужение и внимательнее слушает церковное пение и чтение, и весьма многие, даже из неграмотных знают наизусть много псалмов и песней церковных, а слабо это знание преимущественно в высшем классе, по пристрастию к иностранному, по редкому и невнимательному слушанию богослужения, а главнее всего от того, что дети сего класса начинают учиться не по славянским азбукам, а по русским, то, по мнению моему, надобно обратить на это самое строгое внимание. Должно издать от Святейшего Синода для обучения детей азбуки славяно-русские по примеру старинной нашей азбуки, с статьями для первоначального упражнения в чтении, на славянском и русском языках, выбранными из библии, богослужебных книг, творений св. отцов, в особенности Димитрия Ростовского , и из русских самых назидательных и благочестивых книг, и требовать, при содействии правительства, чтоб эти только азбуки были в исключительном употреблении у народа всех классов. Азбуки же и книжки, издаваемые ныне у нас во множестве для обучения и первоначального чтения детей частными людьми, вовсе не призванными к сему, и наиболее для одной промышленной спекуляции, в которых не только совершенно вытеснен славянский язык, но вместо благочестивых статей для первоначального чтения предлагаются самые пустые, если не вредные, сказки, басни и рассказы, непременно следует изъять из употребления и издание подобных книг частным лицам впредь воспретить совершенно. Равным образом должно просить министерство народного просвещения, управление военно-учебных заведений и главный совет женских учебных заведений, дабы и там принято было за непременное правило требовать, чтобы дети, поступающие в училища, непременно обучены были по тем же от Святейшего Синода издаваемым книжкам и умели читать по-славянски наравне с русским. Эта мера, кроме того, что посредством её чтения свящ. писания на славянском языке будет доступно и понятно для всех, может быть весьма полезна и в других отношениях: в детях, только что начинающих учиться, будет полагаться начало истинной премудрости – благочестие и страх Божий; и знание на память с ранних лет молитв, псалмов, богослужебных песней и проч. на всю жизнь будет для них чрезвычайно благотворно, вместо того, что теперь, учась по гражданским азбукам, они нередко как жалуются законоучители в учебных заведениях, поступая в училища, не знают даже самых первых молитв: Царю небесный и Отче наш , и не умеют вовсе читать по-славянски. Хотя после в гимназиях, они учатся нарочито славянскому языку, но это уже мало приносит пользы; а в других заведениях, напр. военных, институтах, и того нет“.

6) „Неизлишне было бы, наконец, для светских людей и вообще не знающих славянского языка составить и издать словарь славянских слов, употребляемых в свящ. писании, с переводом и объяснением их значения на русском“.

„Изложив мои мысли с глубочайшем смирением пред Богом, словом Его святым и православной церковью, приближаясь ежедневно к кончине моей и готовясь предстать пред нелицеприятный суд Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, всем сердцем молю Его благость, да не по мудрованиям человеческим, а по премудрому промыслу Своему Он сам устроит, яко же весть, лучшее и полезнейшее касательно сего, чрезвычайно важного, дела и сохранит мир в православной церкви Своей, после того, как даровал благодатный мир отечеству нащему чрез помазанника Своего, благочестивейшего Государя Императора Александра Николаевича“. (21 декабря 1856 года).

Препровождая это изложение к обер-прокурору Св. Синода, преосв. Филарет писал к нему: „изложив пред очами Божиими мысли мои, собранные долговременным служением в святой православной церкви относительно восстановляемого перевода священного писания на русское наречие, предоставляю благоразумию и усердию вашего сиятельства поступить с моим к вам отношением, при сем посылаемым. Неизвестно мне, как оно принято будет в Святейшем Синоде“. Преосв. Филарет догадывался (и конечно справедливо), что члены Святейшего Синода, принявшие без возражения „Записку“, которая прислана была к нему при письме обер-прокурора (т. е. изложенный м. митрополитом проект синодального определения), едва ли откажутся от своего мнения, единожды высказанного. Ему казалось более надежным, если мнение его, будет представлено в подлиннике или сокращенно Его Величеству. Одно державное слово его прекратило бы дело решительно“. Между тем он предлагал обер-прокурору вытребовать к себе дело о переводе пророческих книг, литографированных в с.-петербургской духовной академии, начавшееся по Св. Синоду в первых Числах января 1842 года, „чтобы увидеть, до чего может впоследствии простираться дерзость в переводе единожды позволенном“.

В то же время преосв. Григорий, назначенный после смерти преосв. Никанора митрополитом новгородским и с.-петербургским, письмом просил киевского митрополита сообщить ему свои мысли касательно перевода священного писания на русское наречие. Уведомляя об этом обер-прокурора Св. Синода, преосв. Филарет писал к нему 29 декабря: „я должен ему (м. Григорию) отвечать и отвечал бы немедленно; но постигшая меня незадолго перед праздником Рождества Христова тяжкая болезнь лишает меня возможности отвечать удовлетворительно по столь важному делу и притом для представления Святейшему Синоду. Почему не изволите ли, ваше сиятельство, найти приличным и нужным предложить Св. Синоду мое к вам отношение от 21 сего декабря. Ибо я в нем изложил все по крайнему моему разумению. О решении вашем прошу с первой почтой меня уведомить, дабы я мог отвечать его высокопреосвященству особо, ежели Господу Богу угодно будет восстановить силы мои, изнемогшие от тяжкой болезни. Я даже не мог в великий праздник Рождества Христова совершить божественную литургию, чего со мною, сколько могу помнить себя, никогда не случалось. И пишу вам сие с болезненного одра, собрав последние силы“.

Следующее письмо киевского митрополита к обер-прокурору, посланное 1 января 1857 года, написано еще с большей решительностью против перевода священных книг на русский язык. Препровождая копии с двух бумаг, оставшихся после покойного киевского митрополита Евгения, и касающихся предпринятого Российским Библейским Обществом перевода библии на русский язык, преосвященный писал по поводу Библейского Общества: „Ваше сиятельство изволите усмотреть, из какого мутного или ядоносного источника явилась на святой русской земле мысль о переводе сем, блаженным предкам нашим чуждая. Поручаю вашему благоразумию и усердию к святой православной церкви и отечеству употребить сии сведения к сохранению неприкосновенности родного нам славянского текста священного писания, который я в глубине души моей почитаю отечественной святынею нашей... До сведения Его Императорского Величества вероятно еще не дошли все подробности сего дела. На вас лежит обязанность всеподданнейше доложить помазаннику Господню о всем обстоятельно по долгу служения вашего. свидетель! Я не имею в душе ни малейшей мысли предосудительной для моих собратий и сослужителей, согласившихся на восстановление перевода священного писания ветхого и нового завета на русское наречие. Я всех сердечно почитаю ревнителями православия и пастырями, пекущимися о назидании вверенных им паств. Сверх того почти все они мои давние друзья. Но при всем моем глубоком уважении к их достоинствам и к дружбе, не могу с ними согласиться на восстановление перевода вновь, которого последствия вероятно будут еще прискорбнее для матери нашей православной церкви и отечества, и особенно в настоящее время, когда враги православия с жадностью хватают всякий случай вредить нам... Боже сохрани, ежели после библии начнут переводить со славянского на русский язык книги богослужебные: тогда весь православный народ перестанет посещать храмы Божии. Да сохранит Господь Бог церковь матерь нашу и отечество наше под покровом своей благости и милосердия“.

Отвечая на письмо киевского преосвященного, от 29 декабря, обер-прокурор писал к нему: „что касается вопроса, предложенного вашему высокопреосвященству здешним владыкою , не изволите ли признать достаточным отправить к нему такое же изложение мнения вашего, какое я имел честь получить от вас, и за которое приношу живейшую и усерднейшую мою признательность. Я полагаю представить оное на благоусмотрение Государя и просить Высочайшее повеление на внесение его для рассмотрения в Св. Синод. Между тем думаю теперь же сообщить ваше мнение преосв. митрополиту московскому и уверен, что, по прочтении оного, он во многом, если не во всем, переменит свои мысли. Как в Москве не скрывал я от него, что по столь важному делу нужно предварительно войти в сношение с вашим высокопреосвященством, так и теперь полагаю откровенно сообщить ему все изъясненные доводы, дабы он видел прямодушное в сем священном деле действование и мог благовременно изложить свои мысли для совокупного о том рассуждения в Св. Синоде . Я твердо уповаю, что в таком деле Господь нас не оставит и все устроит к лучшему“.

Между тем 30 января 1857 года обер-прокурор Св. Синода представил на Высочайшее благоусмотрение вышеизложенное письмо свое к митрополиту киевскому и полученный им ответ на это письмо, „вместе с проектом митрополита московского“, испрашивая Высочайшего повеления внести в Св. Синод означенное мнение митрополита киевского на совокупное рассмотрение, сообщив оное предварительно митрополиту московскому . В то же время, представляя в Высочайшее внимание то обстоятельство, что при новом переводе книг свящ. писания возникает вопрос, можно ли принимать в соображение и еврейский текст, который греческая церковь признает поврежденным, обер-прокурор, согласно с мнением киевского митрополита, находил необходимым, в предупреждение всяких разногласий с греческой церковью, не приступать к сему столь важному делу без сношения с нею.

Государь Император Высочайше повелел: „внести мнение преосв. киевского митрополита в Св. Синод на совокупное рассмотрение, но предварительно сообщить митрополиту московскому“.

В отзыве, представленном высокопреосвященным Филаретом митрополитом московским, от 21 июля 1857 года, по указании на повод к синодальному рассуждению о переводе св. писания и по изложении синодального определения по этому предмету, дается ответ на возражения высокопреосвященного митрополита киевского.

I. Высокопреосвященный московский не соглашается с мнением, будто русское наречие не может передать св. писания с той силою и вероятностью, как славянское, потому что: 1) русское наречие обладает обилием славянского и присовокупляет к нему свое обилие; 2) языки менее обильные, нежели русский, выдерживают удовлетворительное переложение св. писания. Славянский язык преимуществует краткостью и важностью, но для перевода всего нужнее ясность.

II. Мнение, что в славянском переводе доступно понятию все нужное для назидания, высокопреосвященный московский полагает справедливым в отношении только к главным истинам и правилам жизни. Он находит неудобным малое знание св. писания и особенно в такое время, когда, при распространяющейся образованности, неведение в предметах веры унижало бы ее пред глазами разума и порождало бы сомнения.

III. Против опасения, что русский перевод будет вытеснять славянский язык, и без того недовольно знакомый образованным, высокопреосвященный замечает, что последняя мысль есть доказательство потребности русского перевода. Опасение же устраняется тем, что славянский язык остается в богослужебном употреблении.

IV. Оставление священных книг без перевода на новый народный язык после плена вавилонского высокопреосвященный объясняет тем, что еврейский язык был еще понятным народу, и в доказательство сего ссылается на XXI, 40 и XXII, 2 Деян. Ап., где повествуется, что апостол Павел проповедовал пред жителями Иерусалима на еврейском языке, и они его слушали и следовательно понимали. „Для евреев же, присовокупляет высокопреосвященный, живших между язычниками и менее знавших природный язык, св. книги переведены на греческий, как более употребительный“.

V. Далее высокопреосвященный соглашается, что отцы греческой церкви внушали народу читать св. писание на том языке, на котором оно первоначально написано. Но он полагает причину этого в общеупотребительности и общепонятности сего языка.

VI. По поводу указания на пример греческой церкви, которая и ныне не помышляет о переводе на новое наречие, высокопреосвященный отвечает, что в церкви этой, бедствующей под тяжким игом магометанства, не все может быть образцом для других церквей.

VII. Против возражения, что русские угодники явились при руководстве слова Божия, читаемого или слушаемого на древнем языке, высокопреосвященный замечает, что это было тогда, когда язык сей был более общепонятным.

VIII. Обстоятельство, что предки наши не помышляли о переводе, высокопреосвященный объясняет тем, что предки наши не имели такой нужды в переводе, какая открылась ныне, и не имели довольно способов к усовершению существующего перевода, хотя уже и они устаревшие слова и обороты речи в священных книгах заменяли новыми.

IX. Против возражения, что болгарская церковь и другие славянские не имеют у себя перевода св. писания, высокопреосвященный говорит: „болгарская церковь не имеет образованной национальной иерархии и не имеет способов достаточно снабдить себя славянскими богослужебными книгами: и потому не удивительно, что вопрос о переводе св. писания не мог еще в ней возникнуть“.

X. В опровержение мнения, будто мысль о переводе св. писания на русское наречие принята первоначально не в Святейшем Синоде, а в канцелярии обер-прокурора, высокопреосвященный говорит, что русский перевод нового завета был одобрен первенствующими членами Святейшего Синода: Амвросием, Михаилом и Серафимом, и издаваем был по благословению Святейшего Синода.

XI. Против замечания, что митрополит Серафим восстал против перевода, увидев вредные последствия его, высокопреосвященный московский приводит выписку из письма к нему преосв. Филарета, митрополита киевского, от 17 декабря 1824 года, в котором владыка киевский приписывает действия митрополита Серафима влиянию предубеждений.

XII. Показание, будто Император Николай I во все время своего царствования не разрешал возобновлять сие дело, высокопреосвященный называет не точным. Он ссылается на мнение свое о необходимости и пользе перевода, представленное им при рассмотрении в секретном комитете проекта об улучшении духовной части в 1827 году. На этом мнении в Бозе почивший Государь 29 августа того же года соизволил написать: „справедливо“. „И в течение многих лет царствования его, продолжает высокопреосвященный, новый завет на славянском и русском наречии, пока не истощились экземпляры, продавался“.

XIII. На вопрос: если переводить св. писание на русское наречие, то почему не переводить на малороссийское, белорусское и проч.? дается ответ, что 1) русское наречие есть общее и образованное, а малороссийское и проч. суть наречия небольшего меньшинства и мало образованные; 2) малороссы и белорусы понимают по-русски; 3) это полезнее для единства церковного и гражданского.

XV. Затем высокопреосвященный устраняет предположение, будто перевод назначается для неприлежных к слову Божию (проект определения Святейшего Синода, п. 3). Высокопреосвященный в словах проекта, из которых выведена такая мысль, указывает совершенно другой смысл. По его словам, перевод облегчит разумение св. писания не для ленивых, а для тех, которые по обстоятельствам не имеют возможности посещать богослужение настолько часто, чтобы этим путем можно было им вполне узнать славянский язык.

XVI. Мысль, что приходское наше духовенство, зная хорошо св. писание, не нуждается в переводе, по отзыву высокопреосвященного, не подтверждается опытом.

XVII. В доказательство существования народного требования на русский перевод св. писания, высокопреосвященный указывает на то, что экземпляры нового завета на славянском и русском наречии покупаемы были до тех пор, пока истощились, и после ищутся и дорого покупаются. Относительно же продажи из киевской типографии многих экземпляров нового завета на славянском языке, он замечает: „когда нет русского, необходимо покупать славянский новый завет, чтобы не остаться совсем без священных книг“.

XVIII. Высокопреосвященный считает недоказанным мнение, будто усиление раскола совпадает со временем появления нового завета на русском наречии. Кроме того раскольники никогда не обвиняли православных „за домашнее чтение св. писания в разноязычных переводах“.

XIX. Совещание и соглашение с греческой церковью относительно перевода св. писания на русский язык высокопреосвященный признает неудобным. По мнению высокопреосвященного, такое сношение, во-первых, не нужно. Русская церковь может переводить библию для домашнего чтения на том же основании, как это она делает, переводя писания св. отцов. Во-вторых, оно неудобоисполнимо по предмету. Греческая церковь не имеет достаточных сведений о нуждах русской. В третьих, нельзя надеяться, чтобы константинопольский патриарх, по настоящему затруднительному положению своему, мог устроить совещание всей вселенской церкви.

XX. Опасение, что через новый перевод нарушится единение наше с прочими славянскими церквями, устраняется тем, что богослужение и в богослужении св. писание и впредь мы будем иметь на одном языке с сими церквями.

XXI. Против замечания, что в синодальном изложении не сказано, кому будет поручено это дело и пр., – нужно определить главный вопрос, а подробности исполнения без труда могут быть определены и после.

XXII. Что новый перевод будет совершеннее прежнего, для этого высокопреосвященный находит ручательство в 3-м пункте синодального решения, по которому исправленный перевод, прежде издания, должен быть рассмотрен Святейшим Синодом.

XXIII. Предложение митрополита киевского – вместо перевода св. писания на русское наречие вводить частные исправления, заменяя одни слова и выражения другими, высокопреосвященный московский находит неудобным. По его замечанию, „введение в славянский текст новых слов сделает язык библии таким пестрым, что он не будет ни славянским, ни русским и будет не привлекать, а отталкивать читателей. С удержанием же форм славянских неясность останется и после сего исправления“.

В заключение отзыва высокопреосвященный московский указывает на то, что и римская церковь, которая, по её особенному догматическому направлению, не так свободно допускает чтение св. писания на народном языке, разрешает ныне переводы оного на общевразумительные языки. „Кольми паче, говорит высокопреосвященный, православная российская церковь не должна лишать православный народ чтения слова Божия на языке современном, общевразумительном; ибо такое лишение было бы несообразно с учением святых отец, с духом восточно-кафолической церкви и с духовным благом православного народа“.

Вслед за тем, 18 августа 1857 года, преосвященный московский митрополит писал к обер-прокурору Св. Синода: „прискорбно мне, что я принужден был входить в состязание с суждениями досточтимого мужа. Но уважение к истине не должно постановлено быть ниже уважения к лицу. По справедливости можно пожалеть, что высокопреосвященный митрополит киевский, имея в виду мнение полного собрания Св. Синода, не обратился со своими сомнениями непосредственно к членам Св. Синода, через что образовались бы конфиденциальные частные сношения для приведения дела в большую ясность, и можно было бы достигнуть того, чтобы дело вошло в Св. Синод уже освобожденным от вида разногласия, что конечно было бы благовиднее. Прежде так поступаемо было. Вот пример“. Здесь преосв. м. Филарет указывает на то обстоятельство, что за несколько лет перед тем внесено было в Св. Синод предложение объявить славянский перевод библии самодостоверным подобно латинской вулгате. Посему требовано мнение трех митрополитов и вероятно рассчитываемо было на согласие митрополита киевского. „Находя, что сие предположение не в духе восточной православной церкви и что оно повело бы к запутанностям, подобно как и тридентское определение о вулгате, я – продолжает преосв. м. Филарет – решился дать мнение в смысле отклонения оного предположения. В прежние времена в подобных случаях я совещался с митрополитом Серафимом; но в сие время уже не мог по слабости его здоровья. Итак сообщил мое мнение митрополиту киевскому и нынешнему новгородскому; воспользовался их замечаниями; получил их согласие и тогда то уже представил мое мнение Св. Синоду. Последствий не было, а это значило, что никто на мое мнение не возражал и что предположение графа Пратасова оставлено без действия“. – „В возвращенном собственноручном письме высокопреосвященнейшего киевского указывается на какие-то рукописи из бумаг митрополита Евгения и дело перевода священных книг производится из какого-то мутного источника. Но вашему сиятельству, думаю, известно, что в 1824 году восстание против министра духовных дел и против Библейского Общества и перевода священных книг образовали люди, водимые личными видами, которые, чтобы увлечь за собою других благонамеренных, употребляли не только изысканные и преувеличенные подозрения, но и выдумки и клеветы... Господь да сохраняет, как сохранил, Святейший Синод право правящим слово истины евангельские“!

„Сказанное в сем письме может подать мысль, не войти ли теперь в новое сношение с высокопреосвященным киевским, прежде внесения дела в Св. Синод. Это уже поздно и может вести к новым затруднениям. В предварительных конфиденциальных, так сказать, домашних, совещаниях удобно модификовать мнения, и различные приближать к единству, через что прежние различные обращаются в ничто. Сие удобство миновано, когда мнение высказано официально и о сем даже доведено до Высочайшего сведения. Остается в точности исполнить Высочайшее повеление о внесении дела в Св. Синод. – Вот еще любопытное по сему делу соображение. В отношении от 21 декабря высокопреосвященный киевский желает поправить важное и темное в славянском тексте место книги Бытия, гл. 49, ст. 10, и предлагает вместо слов: отложенная ему, поставить слово: примиритель . А это слово взято из перевода, который сожжен на кирпичном заводе“.

Во исполнение Высочайшей воли все вышеозначенные бумаги (то есть, изложение соображений и решения Св. Синода 10 сент. 1856 года, замечания на него преосв. м. киевского и отзыв на эти замечания преосв. м. московского) 15 сентября 1857 года предложены были Св. Синоду. Св. Синод, рассмотрев мнения обоих преосвященных митрополитов и сообразив их с церковными правилами и изданными в разные времена постановлениями по сему предмету, полагал, что перевод на русский язык сначала книг нового завета, а потом постепенно и других частей священного писания, необходим и полезен, но не для употребления в церквах, для которых славянский текст должен оставаться неприкосновенным, а для одного лишь пособия к разумению свящ. писания, и что к переводу сему, по особенной важности настоящего дела, должно приступить со всевозможной осмотрительностью, через лиц испытанных в знании еврейского и греческого языков, по избранию и утверждению Св. Синода.

Вследствие сего, определением 24

1858 года, Святейший Синод представил обер-прокурору графу А. П. Толстому доложить о сем предположении Государю Императору и на исполнение оного испросить Высочайшее Его Императорского Величества разрешение, с тем, что, по воспоследовании такового, Святейший Синод не оставит постановить подробные правила, каким образом начать и совершить сие дело.

В том же 1858 году обер-прокурор Св. Синода, граф А. П. Толстой, предложил Св. Синоду, что Государь Император, по всеподданнейшему докладу его, в 5 день мая сего года Высочайше соизволил, согласно определению Святейшего Синода 20 прошлого марта, приступить к переводу на русский язык книг священного писания на изъясненных в определении основаниях.

Довольно большой промежуток времени, прошедший с июля 1857 г., когда преосвященный митрополит московский представил свои ответы и замечания на возражения преосвященного киевского митрополита, по 20 марта следующего года, когда состоялось синодальное определение, формальным образом подписанное, о переводе книг св. писания на русский язык, наполнен был изысканиями и исследованиями, направленными к тому, чтобы поколебать силу доводов, приводимых преосвященным митрополитом московским в защиту перевода и укрепить силу возражений, представленных преосвященным митрополитом киевским против перевода.

Хотя произведения этой изыскательности, принадлежа неизвестным лицам, взявшим на себя суд о церковных делах и о мнениях наиболее уважаемых первосвятителей русской церкви, не были, по-видимому, предъявлены этим иерархам для дальнейшего обсуждения; хотя так же нет следа, чтобы они официально предложены были Св. Синоду для рассмотрении, тем не менее мы считаем не излишним указать на те главные положения, которые в них были раскрываемы и защищаемы. Audiatur et altera pars.

Это были:

I. Полемический трактат, озаглавленный общими словами: о переводе св. писания .

„Излишне и дерзновенно было бы – пишет неизвестный автор этого трактата – представлять какие-либо новые соображения о деле, обсужденном двумя архипастырями, которых, как святителей Божиих, благоговейно чтит вся Россия. Но некоторые существенные положения киевского митрополита оставлены без ответа митрополитом московским, и такое молчание вызывает некоторые замечания“.

„Пристрастие к иноземному и к новизне довело русское общество до того, что отечественный язык для многих сделался как бы чужим, а церковный почти и вовсе непонятным. Вследствие этого весьма многие из русских худо понимают и церковное богослужение и священное писание, преданное нам на церковно-славянском языке. Оставлять это горестное обстоятельство без внимания невозможно. Владыка киевский предлагает такие средства, которые поразили бы зло в самом корне... Владыка указал на настоятельную надобность прилежно изучать славянский язык во всех наших не только духовных, но и светских училищах. И действительно, когда изучают иностранные языки, служащие только для здешней жизни и для тщеславия желающих блеснуть их знанием, то можно ли не учить тому языку, на котором в нашем отечестве написано учение вечного спасения? А для облегчения сего преосвященный киевский предлагает: издать славяно-русские буквари; составить и издать славяно-русские словари, по которым все русские с малолетства учились бы читать по-славянски; при новых изданиях библии вводить некоторые частные исправления особенно невразумительных мест или, по крайней мере, пояснить их примечаниями под чертою; и наконец составить для народа и издать краткое по возможности толкование всего священного писания, выбранное из отцов церкви... В основательности этих предложений можно тем менее сомневаться, что против них не было сделано возражения митрополитом московским, который таким образом молчанием своим признал их справедливость“.

1) „С переводом библии на русский язык не многие будут обращаться к славянской библии; изучение славянского языка сделается менее нужным и наконец богослужение или останется непонятным, или должно быть также переведено на русский язык: но и то другое опасно“.

2) „Чрез новый перевод библии – продолжает неизвестный автор – нарушится союз единения нашего с прочими славянскими православными церквами, который блюдется именно тем, что мы с ними имеем библию и богослужение на одном и том же языке. Справедливость этого опасения не устраняется замечанием, что мы и впредь, как ныне, будем иметь богослужение на одном и том же языке с славянскими церквами; ибо теперь нас с славянами соединяют и богослужение и библия, и конечно связь ослабеет, когда нас будет соединять одно богослужение и когда это самое богослужение будет для нас становиться все более и более непонятным. Таким образом новый перевод угрожает нам двояким разрывом и разъединением: во первых между словом Божиим, возвещаемым в церкви и словом Божиим, читаемым дома, между церковным богослужением и домашним, из которых последнему могут наконец отдать преимущество, что противно исконному учению православной церкви; и во вторых разъединением с единоплеменными и единоверными нам славянами, от которых отдалимся, отдаляясь от общего нам церковного языка“.

3) „Несомненно и то, что русское наречие не может передать свящ. писания со всей той силой и верностью, какими отличается перевод славянский. В русском языке, как всем известно, многого нет, что есть в славянском и что именно требуется для перевода свящ. писания. Если же в русском и есть некоторые выражения, недостающие славянскому, то конечно такие, которые относятся не к божественным истинам веры, а к другим областям человеческих знаний. Не должно забывать, что не только от иностранных слов, но еще более от наплыва ложных мнений и превратных учений, и также от внутренней испорченности общества, говорящего по-русски, самый язык испортился, и, в сравнении со славянским, сделался менее способным к точному выражению высоких истин. Между тем многие церковно-славянские выражения простому нашему народу понятнее, нежели заменившие их новые литературные, вошедшие между тем и в наш книжный и даже в разговорный язык образованного общества. Изданный же покойным митрополитом Никанором перевод богослужебных канонов, на которые митрополит московский ссылается, может только подтвердить мнение о недостаточности русского языка и о неудобствах русского перевода священных книг. С этим согласятся все читавшие этот перевод, согласился и сам митрополит Никанор, который не решился пустить его в продажу и ограничился рассылкой по учебным заведениям, и то в виде опыта“.

4) „Русский перевод библии был бы делом доселе беспримерным в истории вселенской православной церкви.., Иное дело перевод (библии) на общий язык каждого особого племени, как-то: на греческий, славянский, латинский, грузинский и проч., что совершенно согласно с путями промысла Божия, а иное дело перевод на частные наречия единоплеменных отраслей одного и того же народа. Трудно возразить против этих замечаний, и справедливость их митрополит московский подтвердил своим молчанием“.

5) По мнению автора, самый способ перевода предлагаемый в записке московского митрополита об этом предмете, беспримерен. „Русский перевод, сказано в записке, имеет быть на первый раз печатаем в одном из периодических изданий духовного ведомства, через что откроется удобность усматривать суждения об оном и пользоваться ими для усовершения перевода“. „Не так – замечает автор – делаемы были известные древние переводы – перевод LXX, перевод наш славянский, даже латинский. Действительно разве древние переводы содержали сначала такого рода неправильности, какие можно указать в русском переводе Нового Завета? Разве в них верность подлиннику и православному учению церкви явились уже после как плод прогресса ? И безопасно ли предприятие, в основе которого лежит прекословная мысль о прогрессе?“.

6) „Затруднительность и неудобоисполнимость нового перевода были дознаны на деле первым опытом его в России. Начатый было у нас перевод св. писания был приостановлен по причинам, хотя официально не объясненным, но без сомнения немаловажным. Если же преосвященный Филарет киевский прежде иначе судил об этом деле, то нельзя предположить, чтобы без основательного побуждения он отказался от прежнего своего мнения, и следовательно ему можно вполне доверять, как человеку, изведавшему сперва одну, потом другую сторону дела“.

7) Наконец автор с особенной настойчивостью защищает мысль о сношении по этому делу с греческой церковью и старается опровергнуть возражения против этого сношения, сделанные московским митрополитом. По мнению автора, такое сношение „и своевременно и необходимо“. „Первыми и исключительными свойствами пастырей православной церкви всегда были смирение и общий совет“. „Русская церковь имела всегда отношение к греческой, и, как получившая от неё просвещение св. крещением и христианские и прочие христианские постановления и обряды, сохраняла с ней братский союз... “. „Очень может случиться, что она наш новый перевод не признает православным и вследствие того огласит нашу церковь уклонившейся от православия. Согласие же всех патриархов на переложение библии на русский язык может иметь большой вес для тех, которые и в России недоумевают касательно этого дела. Притом таким отношением во-первых покажется смирение, которое прилично православным и в котором ошибки не бывает, и во-вторых отнимается у латинян повод рассеивать ложные слухи в Греции, что русские уклонились от православия. К устранению всяких на будущее время пререканий в таком важном деле, каков перевод свящ. писания на русское наречие, который без всякого сомнения будет в разных выражениях и местах различествовать с переводом славянским, необходимо в основание сему труду иметь точное и формальное от патриархов указание, какой именно из греческих текстов или кодексов признает вселенская церковь вернейшим и какой из еврейских кодексов наименее поврежденным“.

II. Небольшая статья без заглавия, также неизвестного автора.

Приведя выдержку из одного конверсационс-лексикона о библейских обществах, о переводе свящ. писания на русский язык и о пользе, какая может произойти от того для русских, коснеющих в невежестве, суевериях и заблуждениях, автор говорит, что перевод нужен разве для того, „чтобы дать врагам нашим повод выдумывать какую-то реформу в нашей церкви“. „Если смысл свящ. писания сделается совершенно понятным, то лишне толкование наших святых отцов, излишни учители церкви“. „Так как в настоящее время русская церковь занимает место древней греческой церкви византийской, имеет славянский текст, как та греческий, и подобно той, сообщая народам , в то же время сообщала им св. писание на их языке, но сама никогда не переменяла своего свящ. текста, зная сколько нелепостей может произойти в том случае, когда народу дадут свящ. писание на его разговорном языке (но ведь и древне-греческий и церковно-славянский языки сначала были „разговорными“, т. е. народными языками, и нелепостей не выходило от того, что на эти языки переведено было св. писание?): то славянский текст должен оставаться неприкосновенным. Если скажут, что славянский текст не понятен, то мы отвечаем во 1-х, что это никаким образом не оправдывается и есть только извинение, совершенно не простительное; во 2-х, что и греческого текста не понимает так хорошо простой греческий народ, и не только теперь, но так было еще в первом веке христианства. И это было и есть спасительно“. Приведя далее слова Оригена о пользе чтения св. писания (из 10 беседы на Иисуса Навина, т. II. стр. 442), автор говорит, что Ориген „хотел оставить неприкосновенным самый текст до йоты, уважая его как богодухновенный, каков теперь и текст славянский“. „Не лучше ли, говорит автор в заключение своих слов, если-бы народ читал св. писание на языке, на который переводили его сами богодухновенные и богоизбранные его апостолы и учители, Кирилл и Мефодий святейшие, слушал бы их самих как бы говорящими, воспоминая и ублажая их, а не читал перевода того или другого простого человека? Дай Бог, чтобы я умер с этими словами на устах: „помяни мя Господи, егда приидеши во царствии си“, а не с этими: „вспомни меня Господи тогда, когда придешь в царство твое“. (Как будто согрешит и покажет мало веры тот, кто в предсмертный час принесет эту молитву к Богу по русскому переводу, а не по славянскому тексту!).

1) „Совет св. отцов о чтении свящ. писания удобно может быть исполнен при настоящем (т. е. славянском) переводе библии. Пророческие места, касающиеся Спасителя, а равно изречения, назидающие христианскую деятельность, и сами собою ясны и еще более уяснены церковными песнями, канонами и проповедью. Важные пророчества приведены в Евангелии и следственно уже переведены на русский язык; и с сим вместе и многие изречения ветхого завета, заключающие в себе правила нравственности, приведены писателями Завета Нового“. „Чтение св. писания для спасения не столько требует разумения буквы, сколько приятия духа жизни. Оно совершается не с ученою пытливостью, но в простоте молитвенного благоговения. Из примера упражняющихся в таком чтении видно, что иногда при одном слове подается мысль самая благодетельная и назидательная для сердца. Саровский Серафим не оставил бы спасительного урока, извлеченного из слов: Бог, в мире место Его , ежели бы читал Псалтирь на русском языке, а не на славянском“.

2) „Переводы, изданные в иных землях, конечно при всей осторожности проникнут в Россию; но ежели мы не будем иметь своего перевода благословенного и принятого церковью, тогда каждому будет ясно, что русский перевод составлен не по благословению церкви и ему верить нельзя. По крайней мере пастыри церкви, встретив такой перевод у мирян, могут отобрать его, как незаконный. Напротив, ежели мы издадим свой перевод, мудрено-ли, что разномыслящие составят перевод, искажая в нем слово Божие по своему произволу, напечатают вне России и, приложив к нему заглавный лист от перевода церковного, распространят его по рукам на разорение веры и погибель простодушных“?

3) „Изменение языка представляется и не нужным и опасным. Язык славянский не так непонятен для русских, как латинский для католиков, эллинский для новейших греков. – Ежели переводить для того, чтобы писание Ветхого Завета сделать понятнее для народа, то новый перевод должно ввести в церковь.. А ежели в церковь для сей цели введено будет чтение писания на русском языке, то должно будет переложить на русский язык и всю церковную службу, ибо многие ирмосы и каноны на славянском весьма непонятны“. (Многие из них уже и переведены на русский язык для домашнего чтения и ничего худого от этого не произошло. Апостол Павел говорит: я теперь приду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не поясню вам. Так если и вы языком произносите не вразумительные слова: то как узнают, что вы говорите? Вы будете говорить на ветер. В церкви хочу лучше пять слов сказать понятных, чтоб и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке . ). „А ежели русский перевод предоставить для домашнего только употребления, а в церкви оставить уже употребляемый славянский, тогда явная дисгармония церковного с догматическим чтением многих приведет в неразрешимое недоумение“.

4) „У папистов есть законодательное слово папы: оно решит все недоумения, которые могут возникнуть в определении смысла какого-нибудь изречения св. писания. Лютеране в этом случае руководятся собственным суждением. А православная церковь имеет для сего одну опору, опору самую основательную и незыблемую, голос св. отцов церкви“. Но, допустив перевод с нынешнего еврейского, мы много и во многих местах ослабим силы св. отцов и лишим влияния, которое они доселе имели в духовном воспитании чад церкви“. (Многие отцы и учители церкви приводили и изъяснили многие места свящ. писания ветхого завета по еврейскому тексту). „Допустив новейший перевод с еврейского, нужно будет оставить целые рассуждения св. отцов, как неосновательные, и отнять силу у многих весьма назидательных мыслей, потому что они опираются на перевод LXX-ти“. (Но точно то же должно бы быть сказано о разных чтениях греческого текста и рассуждениях св. отцов, опирающихся на различные чтения. Кто захочет искать повода к соблазну или к укорам того или другого чтения, того или другого толкования или толкователя, тот найдет его и в греческом тексте, помимо еврейского. А отцы церкви научают пользоваться разумно и тем и другим). „Так называемые образованные настоящего века очень приметно уклоняются к лютеранству. Устная исповедь, пост и ненарушимость брачных союзов составляют для них тяжелое бремя. Доселе непоколебимость и неизменяемость церкви полагала оплот дерзким порывам людей, увлекаемых духом Запада. А приняв новый перевод, несообразный во многом с церковным чтением и пением, и пустив его в народное употребление, какое она будет иметь влияние на разномыслящих и какую положит преграду умствованиям, несогласным с её духом, когда сама допустила внутри себя противоречие. Посредством чего она будет управлять мышлением членов своих вне храма, когда домашнее их чтение часто не будет подтверждать того, что они слышали в храме“? (Отчего же? Церковное чтение в доселе изданных частях перевода везде указывается как чтение, по переводу LXX или как чтение принятое церковью). „Не потеряет ли тогда церковь законную власть свою? А ежели церковь потеряет силу, то устоит ли православие? Почти все пути нашей жизни заражены западной стихией. Доселе только одна церковь не была под совершенным её влиянием; но тогда единство нашего перевода с западными, какое мы примечаем в Псалтири, и в церковном отношении сделает гораздо свободнее на нас влияние духа западного. Какую же принесет нам выгоду это свободное влияние западного духа, на этот вопрос ясно и решительно отвечает современные события западных обществ“. (События эти, по мнению автора, возникли из того, что западные народы читают Псалтирь в переводе с еврейского, а не с греческого текста).

5) „Язык отдельный от общежития приличен церкви. По общему мнению благочестивых людей славянское слово Псалтири как-то сильнее действует на душу и более возбуждает благоговения, нежели Псалтирь русская. Это очень естественно, потому что славянский язык в настоящем времени не осквернен ни выражением постыдных страстей, ни пустословием, ни объяснением суетных действий. Все это осталось в удел языку общежительному. Простолюдины на славянском языке слышат только святое и назидательное. Умеренная темнота сего слова не омрачает истину, а служит ей как бы стихией. Отнимите это покрывало, тогда всякий будет толковать об истинах писания по своим понятиям“.

6) „Наконец церковь российская находится в союзе с греческой. Одно из главных средств, которым укрепляется сие единство, есть употребление библии по переводу LXX толковников. Греческие патриархи в древние времена зазирали нас, что наш перевод св. книг неисправен, то есть несообразен с подлинником LXX. Что же будет тогда, когда в новом переводе окажется еще более несообразности с LXX? Не отдалит ли нас это более от греческой церкви, не поставит ли в теснейшие связи с Западом и не подвергнет ли греческую церковь еще более нас опасности сильного изменения? И наконец, какое это будет иметь влияние на православные племена, которые и доселе не без особенного усилия держатся в правилах православия? Я дал вопрос, а разрешать его предоставляю мудрым и более опытным“.

IV. В четвертой статье, по содержанию очень сходной с предыдущей, „неосновательность предположения перевода священных книг ветхого завета с еврейского на русский язык доказывается следующими соображениями“:

1) „Перевод с нынешнего еврейского на русский народный язык поколеблет православие в России. У папистов есть законодательное слово папы; оно решит все недоумения, которые могут встретиться в определении смысла какого-нибудь изречения св. писания. Лютеране в этом случае руководствуются собственным суждением. А православная церковь имеет для сего одну опору – основательную и незыблемую – голос св. отцов церкви. Самая аналогия веры, которой по общему голосу должно руководиться в изъяснении св. писания, определяется преданиями св. апостол, сохраненными для нас в писаниях апостольских учеников и других св. отцов. Отсюда для нас весьма важно сохранить мнения св. отцов в неприкосновенной целости и силе. Но, допустив перевод с нынешнего еврейского текста, мы много и во многих местах ослабим силу отеческих мнений и лишим влияния, которое они доселе имели в духовном воспитании чад церкви“... „Св. отцы и учители церкви Василий Великий , Григорий и Иоанн Златоуст, наконец Иероним и другие, хотя и приводят в некоторых местах изречения по еврейскому тексту, но постоянно и главным образом держатся перевода LXX. Следственно, оставив перевод LXX и предпочетши ему новый перевод с нынешнего еврейского, мы как бы откроем слабую сторону богомудрых учителей церкви и дадим вольномыслящим или преданным лютеранству повод укорять их в недостатке ведения и образования“... „Я совершенно уверен, что православные учители церкви имели твердое основание, по которому предпочли перевод LXX еврейскому тексту. Сказать, что святые ученые мужи оставили еврейский текст без испытания по незнанию еврейского языка несообразно ни с любознательностью их, с которой они предавались изучению даже языческих наук, ни с любовью к откровенной истине, ни даже с опытом, ибо они иногда ссылаются на еврейский текст“.

2) „Допустив новейший перевод с еврейского, должно будет оставить целые рассуждения св. отцов, как совершенно неосновательные, и отнять силу у многих весьма назидательных мыслей, потому что они опираются на перевод LXX“. Для доказательства приводятся следующие примеры: „Кирилл Иерусалимский, в Беседе на Рождество Господа нашего Иисуса Христа, весьма удачно и основательно сводит пророчества с их событиями. Здесь объясняет он, почему у псалмопевца Евфрафе соответствуют поля дубравныя , псал. CXXXI, 6, и с сим опять соглашает понятие горы Аввакумовы, III, 3, приосененной чащью ; а равно показывает событие, предсказанное тем же пророком: посреди двою животных познан будеши (Кирилл иерус. 12-е огласит. слово). Но ни в псалтири по переводу с нынешнего еврейского нет поля дубравы , ни в нынешнем еврейском тексте Аввакума не найдете ни горы, приосененной чащью, ни упоминания о животных. Подобно сему Василий Великий слова Исаии III, 10: свяжем праведного яко не потребен нам есть прилагает к Господу Иисусу Христу; а в еврейском тексте сих слов нет. Это одно ручается за злонамеренное искажение древнего еврейского подлинника: приведенные слова явно обличали злодейство иудейских первосвященников. Подобно, Исаии XII, 14: и полетят в кораблях иноплеменников море купно пленят , св. Василий Великий с необыкновенной остротой прилагает к апостолам. Но еврейский текст не допускает сего приложения... То же должно сказать и о писаниях Афанасия Великого : он везде держался текста седмидесяти; а по нынешнему еврейскому тексту его изъяснения будут или неосновательны или не нужны“.

3) „Сколько могут потерпеть писания св. отцов от нового перевода с еврейского, столько, или даже и еще более, и св. церковь в своем богослужении. Все церковные ирмосы составлены по тексту седмидесяти толковников. Напр. припомните ирмос 4-й канона на Рождество Христово. В нем сказано: из горы и хвальный приосененныя чащи пришел ecu воплощся ; или 7-го гласа 4-ю песнь – она так поется: божественным предъявлением Аввакум очистився духом между двою животну пришествие Твое проповеда . При новом переводе с еврейского сии ирмосы потеряют не только силу, но и смысл, потому что слов пророка, которые служат их основанием, нет в нынешнем еврейском и не будет в переводе. То же должно сказать и о некоторых стихах так именуемых стихир церковных. Напр. первая стихира седьмой недели по Пасхе читается: из чрева родися прежде денницы . Сими словами св. церковь опровергает хулу Ария, указывая предвечное рождение Бога-Сына от Бога-Отца. Но при новом переводе сия стихира потеряет совершенно свою силу и будет без цели, потому что главного выражения, которое направлено против арианского нечестия в Псалтири, нет ни в еврейском нынешнем тексте, ни в русском переводе Псалтири. Отделения св. пророков, известные в церкви под именем паремий, также при новом переводе не будут уже иметь того близкого применения к событиям, к которым относит их св. церковь по переводу LXX толковников. Напр. в паремии на Рождество Христово, извлеченной из XXIV главы книги Числ, по русскому переводу нет главного выражения, которое указывает на праздник Рождества Христова: изыдет человек от семени Его и обладает языки многими “.

„Посмотрим ваш из сего произойдут последствии. Так называемые образованные нынешнего века люди приметно по той мере склоняются к лютеранству, в какой плотские страсти и кичение ума возрастают и увеличиваются от ложно направленного или недоконченного образования. Устная исповедь, пост, ненарушимость брачных союзов и вообще покорность церкви составляют для них тяжелое иго. Непросвещенные и простые близки к расколам. Изменение старины и ложно понимаемое было для них преткновением: можно ли надеяться, чтоб изменение церковных песней и слов писаний, которые они с малолетства привыкли слышать в церкви при богослужении, они приняли равнодушно. Доселе неколебимость и неизменяемость православной церкви не только полагала оплот дерзким порывам людей, увлекаемых духом западного учения, но с сим вместе она и хранила единство верующих в простоте, и с полным дерзновением, не боясь упрека, звала к единению тех, которые уклонились в расколы“.

„Допустив новый перевод несообразный во многом с церковным пением и чтением, и пустив его в народное употребление, какое церковь будет иметь влияние на разномыслящих? Какую положит преграду умствованиям, несогласным с её духом, когда сама допустила в себе самой противоречие? Каким способом будет она управлять мышлением членов своих вне храма, когда домашнее их чтение часто не будет подтверждать того, что они слышали в церкви при богослужении? Самое богослужение после сего не потеряет ли права на благоговейное внимание? В каком положении будет находиться служитель алтаря и слова, когда ему нужно будет или защищать истину того, что ниспровергла в новом переводе сама церковь, или сознаваться, что в церковных песнях и чтении есть неосновательное, и что в них истина смешана с заблуждением, или простее, что церковь приняла и освятила некоторые вымыслы людей, как например, явление Христа Спасителя посреди животных“.

„Почти все пути нашей жизни заражены западною стихиею: доселе только одна церковь не была под совершенным её влиянием. Но единство нового перевода с переводами западными, которое мы принимаем в Псалтири, и в церковном отношении влияние на нас духа западного сделает гораздо свободнее и сильнее. А какую принесет нам выгоду сие свободное на нас влияние западного духа, на этот вопрос ясно и решительно отвечают события христианских обществ на Западе. Скажут, что перевод не будет введен в общее народное употребление, а будет напечатан по частям в периодических изданиях академий, для назидания пастырям. Какую же он тогда принесет пользу? Посмотрите, не более ли он наделает пастырю затруднений? Простолюдин, который в духовном своем воспитании ограничивается одной церковью, не придет спросить пастыря, как это читается в новом переводе, ему нужно узнать смысл чтения, которое он слышал в церкви. Например, простолюдин даст вопрос священнику: что значат слова псалма: единою глагола Бог, двоя сия слышах : ежели священник ответит ему, что это неправильно переведено, что должно читать с еврейского и не раз я слышал , – простой человек почтет священника не церковным, и потеряет к нему доверенность. Для просто верующего о том, что читают в церкви из св. писания, нельзя сказать: не так, или неправильно; это оскорбит его. В этом случае священнику гораздо благонадежнее разрешить вопрос словами св. Афанасия, который очень богомудро объясняет слово: двоя. Пс, LXI. 12“. „Или спросят, что такое: яко стрелы в руце сильного, тако сынове отрясенных : блажен, иже исполнит желание свое от тех . Можно ли сказать просто верующему: это не так, должно читать: что стрелы в руке сильного, то сыны юные: блажен человек, который наполнил ими колчан свой (так это с еврейского в русском переводе). Сей ответ не только не будет назидателен для простого, но и соблазнителен. Пастырь с большей пользой и в сем случае может предложить вопрошающему изъяснение св. Афанасия, которое не только приноровлено к церковному тексту, т.-е. славянскому, но и имеет духовную, глубокую назидательность. Без всякого сомнения священник особенно сельский, гораздо более приобретет плода в своих прихожанах, ежели изучит, по подобным приведенным выше местам, изъяснения св. отцов, нежели тогда, когда при всяком вопросе будет выставлять, так сказать, неисправность церкви, говоря, что это неправильно переведено. Простые люди и не поймут его и оскорбятся. Как, что в еврейском тексте, о том они не имеют и понятия; а церковь уважают и имеют особенную веру к св. отцам; и священник, отвечая им словами св. отец, приобретет их доверенность“.

„Таким образом русский перевод не принесет пользы ни пастырям ни пасомым; пастырям потому, что пасомые будут всегда держаться перевода славянского и будут иметь нужду только в изъяснениях изречений уже известных им по славянскому чтению; пасомым потому, что, по предположению самих защитников необходимости нового перевода, он останется в удел и научение одних пастырей. Буде же допустить мысль, что сей новый перевод с течением времени распространится и среди народа, тогда откроется другое затруднение. Разница между церковным чтением и сим народным переводом поставит в необходимость, чтоб уничтожить противоречие домашнего чтения с церковным, ввести новый перевод и в церковь; а ежели в церкви для сей цели будет введено чтение писания на русском языке, тогда должно будет переложить на русский язык и всю церковную службу: ибо многие ирмосы и каноны, как напр. трипеснцы страстной седмицы, на славянском языке совершенно непонятны народу. Это произведет реформу в церкви, а сообразна ли такая реформа с духом православной церкви и какие она произведет следствия, это понятно само самою“.

„Язык, отделенный от общежития, приличен церкви и по общему мнению благочестивых людей славянское слово (Псалтири и Евангелия) при благочестивых упражнениях как-то сильнее действует на душу и более возбуждает благоговения, нежели язык русский. Сие очень естественно. Потому что славянский язык в настоящее время не осквернен ни выражением постыдных страстей, ни пустословием, ни объяснением суетных действий. Все это осталось в удел языку общежительному. Простолюдины на славянском языке слышат только святое и назидательное. Умеренная темнота сего слова не омрачает истину, а служит ей покрывалом и защищает от стихийного ума. Отымите это покрывало, тогда всякий будет толковать об истинах и изречениях писания по своим понятиям и в свою пользу. А теперь темнота заставляет его или просто покоряться церкви или просить у церкви наставления; а церковь в своих объяснениях всегда руководится духом св. отец. Доколе не было Евангелие переведено на русский язык, дотоле никто не останавливался на словах: что есть мне и тебе жено ; а слова что мне до тебя во многих возбудили испытательные вопросы, недоумения и сомнения. Равно кажется дотоле не видно было такого сильного порыва к свободе, или лучше своеволию, доколе в послании к Коринфянам, , вместо славянских слов: более поработи себе , не написано было: тем более воспользуйся . Кратко, очень не мудрено, что новый перевод, пущенный в употребление хотя только одних образованных людей, породит столько же различных мнений в России, сколько явилось их на Западе в XVI и XVII столетиях, когда сделался известен перевод Лютера. Не мудрено заметить, что и ныне почти каждый из тех, которые читают переводы св. писания на иностранных языках, мыслит по своему о путях спасения, только не открывает свои мысли, потому что церковь остается неизменна, и не допускает никакой новизны“.

„Сему предположению ни мало не препятствует то, что новый перевод предоставляется только для назидания пастырей, и будет печататься в периодических изданиях по частям. Мудрено ли из частей составить целое? – или даже напечатают его по частям в иных краях и передадут в Россию? Ежели у нас не будет своего перевода, тогда каждому будет ясно, что отрывок (перевода) св. писания, т.-е. известной книги, или несколько глав, составлен не по благословению церкви, и что сему переводу иметь доверенность нельзя. По крайней мере пастыри церкви, встретив такой перевод у мирян, могут отобрать его как незаконный. Мудрено ли даже, что злонамеренные издатели в сих отрывках вместят зловредные понятия для веры и власти. И этой опасности мы совершенно избавимся, ежели останемся при одном славянском переводе“.

„Наконец, церковь российская находится в родственном союзе с греческой. Греко-российская церковь означает одну православную церковь. Главные средства, коими держится сие единство, есть употребление перевода семидесяти толковников, и вера в св. восточных отцов как сохранивших нам предания апостольские. Патриархи греческие в древние времена зазирали нас, как выразился Никон (Истор. Русск. Церкви стр. 177), что наш перевод св. книг не исправлен, т.-е. несообразен с подлинником семидесяти. Что же будет, когда в новом переводе окажется еще более несообразности с текстом 70-ти? – когда голос св. отцов потеряет для нас силу, потому что их изречения окажутся несообразными с нашим новейшим переводом? Не разорвется ли совершенно наш союз с греческой церковью, и не поставит ли нас в теснейшей связи с Западом“?

„Не подвергнется ли греческая церковь еще большей опасности нежели мы? – и какое это будет иметь влияние на православные племена, которые и ныне не без особенного усилия держатся в правилах православия? Я хочу сказать, что из сего могут произойти зловредные следствия двоякого рода. Патриархи греческие, побужденные противниками православия, могут объявить нашу церковь раскольнической. Это много даст свободы католицизму и лютеранизму: сама греческая церковь и православные племена после такого разъединения с церковью российскою подвергнутся еще большей опасности. Приметно, что и теперь Запад употребляет все усилия, и кажется не без успеха, чтоб отвлечь Восток от православия. Но теперь много сему препятствует духовный союз с церковью российской: а когда Восток отделится от церкви русской, православные племена увидят, что и русская церковь сблизилась, посредством нового перевода, с Западом: тогда конечно западный дух возьмет преобладание над Востоком и русская церковь со своим останется одна, отовсюду окруженная духом папизма и лютеранизма. Молитвы святых отцов сильны пред Господом; Господь милосерд; православие не падет совершенно! Русская церковь не подчинится западному духу: – дух Марка восстанет во многих подвижниках православия, но для нашей церкви откроется борьба, которая нанесет ей сильные раны“.

В то же время бывший в С.-Петербурге греческий архимандрит Григорий Веглерис, по поручению графа А. П. Толстого, перевел с греческого на русский язык „отрывки из греческого сочинения ’Аντί ῤῤησις (опровержение), изданного в Константинополе в 1841 году, о переводе священного писания на вульгарный язык“.

Поводом к этому сочинению были следующие обстоятельства. В 1710 г. сделан был перевод священного писания на народный греческий язык и издан Анастасием Манусейским (Манусием). В 1818 г. этот перевод вновь напечатан был в Лондоне Библейским Обществом. Вслед за тем синаитский архимандрит, бывший после тарновским митрополитом, Иларион, по приглашению Лондонского Библейского Общества, предпринял новый перевод священного писания на народный язык, который (перевод) и издан был вместе с оригиналом, в Лондоне, в 1828 году, с надписью: „с дозволения Восточной Церкви“. Участниками в этом деле представляются русский князь А. Н. Голицын и известный агент Лондонского Библейского Общества Пинкертон. Из переведенных архимандритом Григорием отрывков из вышеназванного опровержения на этот перевод видно, что он имел в Константинополе такую же судьбу, как и перевод библии на русский язык, изданный Российским Библейским Обществом, т. е. возбудил подозрения против себя и не был допущен к употреблению в народе. В заключение этого исторического обзора в опровержении сказано: „и так перевод священного писания на каком бы то ни было вульгарном языке гораздо более вреден для православного народа Божия, чем полезен, как некоторые легко подумавши могут утверждать. Такого рода переводы есть чистая выдумка одних только врагов православия, лютеро-кальвинистов, которые таким образом хотели устранить священное предание и творения святых отцов от православной церкви, которая всегда удерживает понятие о догматах веры во Христа и духе Его учения сообразно с толкованиями наших св. отцов и учителей, и не предается никогда вольнодумству или самонадеянному рационализму, который так сильно стараются представители и покровители его внести в чрез незаметное средство, т. е. через перевод священного писания на простонародном языке, чтобы каждый, думая, что сам в состоянии понимать все таинства и высокие истины, находящиеся в священном писании, пренебрегал церковное вековое учение и толкование великих отцов и богодухновенных учителей и проповедников слова Божия. А таким образом, подобно лютеро-кальвинистам, и у нас каждый стал бы, по силе своего разума, составлять свои понятия о религии и вере во Христа Бога нашего, одним словом было бы у нас (чего Господь не допустит) сколько голов и умов, столько и религий, как ныне к сожалению видим почти между отпавшими от пути истины нашими братиями лютеро-кальвинистами, которые, по этой самой причине, начиная от индифферентизма, нередко даже переходят в чистый атеизм. От такого просвещения да избавит Господь всех нас“.

Все вышеприведенные возражения против перевода Библии на русский язык сводятся в следующим положениям:

1) для простой веры довольно одного славянского текста с некоторой его темнотой и священной важностью славянской речи;

2) для благочестивого чувства соблазнительно одни и те же места из свящ. писания слышать в церкви на славянском языке и дома читать по-русски;

3) если же русский перевод библии ввести в церковное употребление, то понадобится перевести на русский язык и все богослужение;

4) так как употребление славянского перевода служит связью для русской церкви с православными славянскими церквами, то введение русского перевода вместо славянского может порвать эту связь и отдалить от нас славянские племена.

5) В частности перевод свящ. книг ветхого завета с еврейского языка на русский ослабит силу православного христианского предания, опирающегося во многом на текст LXX-ти, а не на еврейский; умалит авторитет отцов, изъяснявших св. писание преимущественно по тексту LXX-ти; произведет нестроение в самой церкви, в которой церковные песни будут указывать на пророчества и прообразы, между тем как библия, переведенная с еврейского, не будет давать основания для некоторых пророчеств и прообразований;

6) так как греко-российская церковь составляет одну православную церковь, то и в той и другой, т. е. греческой и русской церкви, должна быть употребляема библия по одному и тому же переводу, т. е. LXX-ти;

7) перевод свящ. книг ветхого завета с еврейского текста есть нововведение, начавшееся со времени Лютера и усвоенное исключительно на западе лютеро-кальвинскими обществами: подражание этому примеру опасно для православия восточной церкви;

8) перевод библии на русский язык есть вещь беспримерная в истории православной церкви, так как это был бы перевод не на язык целого племени (славянского), а на частное наречие;

9) опыт перевода библии на русский язык, предпринятого Российским Библейским Обществом, показал, к каким злоупотреблениям может привести это дело и как не безопасно возобновлять его после такого урока, полученного за полвека назад;

10) греческая церковь не допускает перевода библии на народный язык;

11) наконец подвергаются нареканиям как самый способ перевода, допускающий улучшения и исправления и следовательно предполагающий неисправности и даже неправильности, так и сделанный уже перевод некоторых мест из нового завета.

Духовное правительство, предприняв перевод библии с оригинальных языков её на русский, этим самим не признало важности и значительности тех возражений, какие поставлены были противниками этого перевода. Но, кроме того, оно не оставило этих возражений и без ответа, так как все, что есть в них существенного, высказано было киевским митрополитом Филаретом и опровергнуто московским митрополитом Филаретом. Повторять еще раз объяснения м. м. Филарета мы считаем излишним после того, как они напечатаны в предыдущей статье, и жалеем только об одном, что мы привели их в извлечении, в сокращенном, а не подлинном виде, потому что ни оригинальной записки преосв. Филарета, ни копии с ней у нас не было под руками.

По воспоследовании Высочайшего соизволения на перевод книг священного писания на русский язык, Св. Синод, определением 19 мая 2

1858 года, постановил приступить к сему, как предположено было, с книг нового завета, начиная с Евангелий от Матфея и Марка, следующим образом: предписать всем четырем академиям: 1) чтоб они, избрав из служащих при них надежных для сего дела лиц, немедленно поручили им переводить – с.-петербургская и казанская – св. Евангелие от Матфея, а московская и киевская – от Марка; потом, пересмотрев сей перевод с полным вниманием, в комитете из нескольких опытных в сем деле лиц, представляли в Святейший Синод для дальнейшего рассмотрения; 2) чтобы подлинный текст для перевода употребляли той редакции, какой употребляется у нас новый завет для духовных училищ, потому что этой редакции держится церковь восточная; 3) впрочем, ежели бы оказалась уважительная нужда обратить внимание на подлинный текст других редакций (напр. при усмотрении несогласия подлинного текста означенной редакции с нашим славянским переводом), то чтоб допускалось и сие, но в сем случае поставляется в обязанность указать на той же странице внизу под чертою, с какой именно редакции сделан перевод, отступающий от принятой редакции; 4) чтоб всегда неизменно составляли перевод, совершенно точно выражающий подлинник, впрочем, соответственно свойству языка русского и удобовразумительно для читающего; 5) чтоб размещение слов соответствовало свойству языка русского и благоприятствовало ясности речи; 6) чтоб слова и выражения при переводе употреблялись всегда общепонятные, но употребляющиеся в высшем обществе, а отнюдь не простонародные; 7) чтобы пересмотренный перевод представляли в Св. Синод за общим подписанием находившихся при пересмотре перевода, но не тогда, как окончится перевод всего евангелиста, а по частям, напр. глав по пяти или десяти; причем показывалось бы и то, кто именно занимался переводом. Преосвященным митрополитам: киевскому, с.-петербургскому и московскому и казанскому архиепископу поручено наблюдение за точным исполнением академиями возложенного на них поручения.

Правление с.-петербургской духовной академии, представив в ноябре 1858 года перевод первых десяти глав Евангелия от Матфея, донесло, что в основание перевода принят греческий текст учебников, изданных в 1820 и 1849 гг.; в случае же их разноречия в некоторых местах со славянским переводом принят был в руководство текст греческих церковных Евангелий. Из разных изданий греческих Евангелий пособиями при переводе служили преимущественно издания Христ. Фрид. Маттея и Мар. Авг. Шольца, представляющие множество вариантов или различных чтений греческого текста. Из иностранных переводов, кроме славянского, был в виду латинский перевод блаж. Иеронима, а из толковников свящ. писания преимущественно св. Иоанн Златоуст и блаж. Феофилакт Болгарский . Дальнейшие занятия в Комитете с.-петербургской духовной академии шли таким же порядком.

Но так как одновременный перевод двумя академиями одного Евангелия замедлял ход дела, то Святейший Синод признал удобнейшим, и определением 12 марта 1859 г. постановил: каждой из академий поручить перевод одного из Евангелистов, а именно: перевод Евангелия от Матфея предписать окончить с.-петербургской академии, от Марка – московской, от Луки – казанской, от Иоанна – киевской академии. За сим дальнейший перевод книг нового завета распределить так: с.-петербургской академии – книгу Деяний св. апостолов и Послания апостола Павла оба к Салунянам, оба к Тимофею, к Титу и Филимону; киевской – все соборные Послания и Послания апостола Павла к Ефесянам, Филиппийцам и Колоссянам; московской – Послания апостола Павла к Римлянам, к Галатам и к Евреям; казанской – первое и второе Послания апостола Павла в Коринфянам и Апокалипсис.

По получении первых частей перевода Евангелий, представленных академиями, Святейший Синод приступил к пересмотру этого перевода. Для этого, из трех присутственных дней в Святейшем Синоде, один отделен собственно и исключительно для перевода библии. Этот порядок сохраняется и до настоящего времени . Члены Святейшего Синода и присутствующие в Св. Синоде разделяют между собой по частям книгу, следующую к пересмотру и вносят свои части в собрание со своими замечаниямй на общее рассуждение. Один из членов Святейшего Синода, протопресвитер В. Б. Бажанов, делает общий свод и держит редакцию этих замечаний, наблюдая потом, за печатанием русского перевода священных книг.

При жизни московского митрополита Филарета, перевод, по пересмотре его находящимися в С.-Петербурге членами Святейшего Синода, препровождаем был в Москву к сему архипастырю, который делал свои замечания, бывшие еще раз предметом общего обсуждения в Св. Синоде .

В 1860 г. вышел в свет русский перевод Четвероевангелия .

В 1862 г. Деяния и Послания св. апостолов с Апокалипсисом на русском наречии, в 8 долю, в два столбца, 276 стр.

В 1863 г., по мысли и указаниям Её Величества Государыни Императрицы, синодальной типографией напечатано издание нового завета на русском наречии в 32 долю, ценою в листах св. Евангелие 5 к., Апостол 7 к., полный новый завет 12 к., в печатной обертке – Евангелие 7 к., Апостол 9 к., полный новый завет 16 к. (Прав. Обозр . 1863 г. ч. XII, стр. 211, Заметка о нем – Ibid, 1863, XIII, стр. 91).

Быстрое распространение изданий русского перевода нового завета показало, что этот перевод, изданный „по благословению Святейшего Синода“, удовлетворяет существеннейшей потребности русского народа – читать слово Божие на понятном языке.

Что такое Библия

Библия - это набор религиозных текстов, имеющих отношение к иудаизму и христианству и признаваемых в этих религиях священными. Тексты, провозглашаемые конфессиями, называются каноническими. В христианстве Библия состоит из двух значительных частей — Ветхого и Нового Заветов. В иудаизме Новый Завет не признаётся, как оспаривается и всё, связанное с Христом. Само существование его ставится под сомнение или принимается с большими оговорками.

Ветхий Завет

Ветхим Заветом называют часть Библии, созданную в дохристианскую эпоху. Это относится и к верованиям иудеев. Завет состоит из нескольких десятков книг, количество которых различается в христианстве и иудаизме. Книги объединены в три раздела. Первый носит название "Закон", второй - "Пророки", а третий — "Писания". Первый раздел также именуют "Пятикнижием Моисея" или "Торой". Иудейская традиция возводит его к записи Моисеем божественного откровения на горе Синай. Книги раздела "Пророков" включают в себя писания, созданные в период от исхода из Египта до Вавилонского пленения. Книги третьего раздела приписывают царю Соломону и иногда называют греческим термином — псалмы.

Новый Завет

Книги Нового Завета составляют вторую часть христианской Библии. Они относятся к периоду земного существования Иисуса Христа, его проповедям и посланиям его ученикам-апостолам. Основу составляют Евангелия — от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Авторы книг, называемые "евангелистами", являлись учениками Христа и прямыми свидетелями его жизни, распятия на кресте и чудесного Воскресения. Каждый из них по-своему излагает события, связанные с Христом, в зависимости от того, что выделяли основным. В Евангелиях переданы слова Иисуса, его проповеди и притчи. Наиболее поздним по времени создания считается Евангелие от Иоанна. Оно в некоторой степени дополняет первые три книги. Важное место в Новом Завете занимают книги Деяний Святых Апостолов и Послания, а также Откровения Иоанна Богослова. В Посланиях отражено толкование христианского учения от Апостолов к церковным общинам той эпохи. А называемое также Апокалипсисом, даёт пророческое предсказание Второго Пришествия Спасителя и Конца Света. Книга Деяний Святых Апостолов относится к периоду, последовавшему за Вознесением Христа. Она, в отличие от остальных разделов Нового Завета, имеет вид исторической хронологии и описывает местности, на которых развивались события, и людей, в них участвовавших. Помимо канонических книг Нового Завета, существуют и апокрифы, не признаваемые Церковью. Некоторые из них отнесены к еретической литературе, другие считаются недостаточно достоверными. Апокрифы в основном представляют исторический интерес, способствуя пониманию становления христианского учения и его канонов.

Место Библии в мировых религиях

Книги, из которых состоит Библия, - это не только иудаистская и христианская традиция. Не меньшую значимость они имеют и для мусульманства, в котором признаётся часть откровений и лиц, чьи деяния в них описаны. Мусульмане признают пророками не только ветхозаветных персонажей, например Авраама и Моисея, но также считают пророком и Христа. Библейские тексты по своему смыслу связаны со стихами Корана, и они служат тем самым подтверждением истинности учения. Библия - это источник религиозного откровения, общий для трёх мировых религий. Таким образом, крупнейшие конфессии мира тесно связаны с Книгой Книг и признают сказанное в ней в качестве основы своего религиозного мировосприятия.

Первые переводы Библии

Разные части Библии создавались в различные времена. Самые древние предания Ветхого Завета были написаны на еврейском языке, а некоторые более поздние - на арамейском, являвшемся разговорным наречием "еврейской улицы". Новый Завет был записан на диалектной версии С распространением христианства и проповедования учения среди разных народов, возникла потребность в переводе Библии на самые доступные языки своего времени. Первым известным переводом стала латинская версия Нового Завета. Эту версию называют Вульгатой. Переводы Библии раннего времени включают в себя книги на коптском, готском, армянском языках и некоторых других.

Библия на языках Западной Европы

Римская католическая церковь негативно относилась к переводу Библии на другие языки. Считалось, что при этом будет нарушена передача смысла вызванная различием терминологии, присущей непохожим языкам. Поэтому перевод Библии на немецкий и английский стали не только событием в области лингвистики, но отражали значительные перемены в христианском мире. Германский перевод Библии осуществил Мартин Лютер, основатель протестантизма. Его деятельность привела к глубокому расколу католической церкви, созданию ряда протестантских течений, которые сегодня составляют значительную часть христианства. Английские переводы Библии, создаваемые с XIV века, также легли в основу обособления части христиан вокруг англиканской церкви и формирования отдельных протестантских учений.

Церковнославянский перевод

Важной вехой в распространении христианства стал перевод Библии на старославянский язык, выполненный монахами Кириллом и Мефодием в девятом веке н. э. Пересказ богослужебных текстов с греческого языка потребовал решения нескольких проблем. Прежде всего, необходимо было определиться с графической системой, создать адаптированную версию алфавита. Хотя Кирилл и Мефодий считаются авторами русского алфавита, достаточно убедительно выглядит и утверждение, что они использовали уже существующие знаковые системы, применявшиеся в славянских письменах, стандартизировав их под свою задачу. Второй проблемой (может быть, даже более важной) стало адекватное перенесение смыслов, излагаемых в Библии греческими терминами, в слова славянского языка. Так как это не всегда удавалось осуществить, в оборот через Библию был введён значительный массив греческих терминов, получивших однозначные трактовки через раскрытие их смысла в славянской интерпретации. Таким образом, Библии, дополненный понятийным аппаратом греческой терминологии, лёг в основу так называемого церковнославянского языка.

Русский перевод

Хотя старославянский является базисом языков позднего времени, на которых говорят многие народы, с течением времени накапливаются различия между общедоступным современным языком и исходной основой. Людям становится сложно понимать смысл, передаваемый словами, вышедшими из повседневного употребления. Поэтому адаптация исходного текста к современным версиям языка считается непростой задачей. Переводы Библии на осуществлялись неоднократно, начиная с XIX века. Первый из них был осуществлён во второй половине названного столетия. Русская Библия получила наименование "синодальной", так как перевод был утверждён Священным Синодом Русской Православной Церкви. Она передаёт не только фактическую сторону, связанную с жизнью и проповедью Христа, но и духовное содержание его воззрений словами, понимаемыми современником. Библия на русском языке призвана облегчить нынешнему человеку правильную интерпретацию смысла описываемых событий. Религия оперирует понятиями, иногда существенно отличающимися от привычной бытовой терминологии, и раскрытие внутреннего смысла явлений или взаимосвязей духовного мира требует глубоких знаний не только в церковнославянском и русском языках, но и особого мистического наполнения, которое передаётся словами. Новая Библия, переведённая на русский язык, даёт возможность продолжать передачу христианской традиции в обществе, используя доступную терминологию и сохраняя преемственность с подвижниками и богословами прежних времён.

Сатанинская библия

Влияние христианства на общество вызвало реакцию со стороны противников религии. В противовес Библии создавались учения, облекаемые в тексты аналогичной формы, некоторые из которых называются сатанинскими (еще один термин - Чёрная библия). Авторы этих трактатов, некоторые из которых создавались в глубокой древности, проповедуют ценностные приоритеты, радикально противостоящие ристианству и проповеди Иисуса. Они лежат в основе множества еретических учений. Чёрная библия утверждает единственность и главенство вещного мира, ставя человека с его страстями и стремлениями в его центре. Удовлетворение собственных инстинктов и потребностей объявляется единственным смыслом краткого земного существования, и для этого признаются приемлемыми любые формы и действия. Несмотря на материалистичность сатанизма, он признаёт существование потустороннего мира. Но в отношении к нему проповедуется право земного человека на манипулирование или управление сущностями этого мира ради служения собственным страстям.

Библия в современном обществе

Христианство является одним из самых распространённых религиозных учений в современном мире. Это положение удерживается им в течение значительного времени - как минимум более тысячи лет. Учение Христа, которое даёт Библия, заветы и притчи составляют моральный и этический базис цивилизации. Поэтому Библия стала наиболее известной книгой в мировой истории. Она переведена практически на все современные языки и на многие вышедшие из употребления наречия. Таким образом, девяносто процентов населения нашей планеты могут прочесть ее. Библия — это, кроме того, основной источник знаний о христианстве.

История перевода Библии в России.

Первый перевод Библии на язык, понятный славянам, был осуществлён в IX веке. Братья-миссионеры Кирилл и Мефодий - христианские проповедники - были первыми, кто перевёл библейские тексты с греческого на церковнославянский язык в 863 году. Свой перевод братья осуществили при помощи славянской азбуки, составленной ими же и названной «глаголицей»; чуть позже на основе греческого алфавита была создана кириллица. Этот перевод стал первым образцом Библии на Руси. Так как печатные станки в те века ещё не были изобретены, церковные рукописи переписывались вручную. Подобный метод «копирования» не мог не повлечь за собой различные ошибки, приписанные с целью внесения ясности пояснения, а также пропуски и опечатки. Медленно, но верно осуществлялся процесс искажения текста, а вместе с ним и смысла Библии. Позднее подобная халатность повлекла за собой проведение книжной реформы в некоторых православных странах славянского мира. Благодаря такой реформе церковные книги находились под защитой закона, и на Руси не принимались радикальные изменения и поправки Священного писания на протяжении нескольких веков. Любое, даже самое незначительное, отклонение от библейского текста называлось ересью и искоренялось. С течением времени русский язык менялся и совершенствовался, однако перевод Библии оставался неприкосновенным.

В середине XVI века на Руси наконец-то появляется книгопечатание. Тексты Священного Писания начинают печататься на церковнославянском языке. Данная инновация тесно связана с именем Ивана Федорова - первого русского книгопечатника - который существенно повлиял на язык того времени. Впервые в 1581 году именно Фёдоров выпустил полную печатную версию Библии на церковнославянском языке, получившую название «Острожская Библия». Этот шаг сыграл огромную роль в языковой ситуации того времени, утвердив за церковнославянским языком статус основного книжно-письменного языка восточного славянства вплоть до XVIII века. Стоит отметить особое значение «Острожской Библии» как источника языковых образцов в той манере церковнословянского языка, которую можно наблюдать в знаменитой грамматике Мелетия Смотрицкого. В XVII - начале XVIII века - период, так называемого, «бунташного века» - именно эта «Грамматика» зарекомендовала себя как основное нормативное пособие церковного языка. В московской Руси 17 - начала 18 в. Грамматика Смотрицкого была главным нормативным пособием по церковному языку. Таким образом, труд Смотрицкого распространял и утверждал тот язык, основой которого является «Острожская Библия». Однако в тексте этой версии Библии можно было встретить неточности и даже ошибки.

Именно поэтому в 1751 году - в период правления императрицы Елизаветы Петровны - выходит обновлённое издание «Острожской Библии» - исправленная версия. Она получила название «Елизаветинская Библия», и по сей день иногда используется в русском православии для богослужений, отличаясь лишь небольшими поправками в орфографии.

В XIX веке в духовной жизни России происходит важное и значимое событие: появление Российского библейского общества, деятельность которого была направлена на то, чтобы напечатать и распространить как можно больше книг Священного Писания. Именно по инициативе Российского библейского общества был создан современный Синодальный перевод Библии, выполненный полностью на русском языке. Этот перевод широко используется для проповедей в православной Церкви и в других христианских конфессиях, которые используют русский язык для службы (евангелисты, баптисты и др.).

Подводя итоги можно сказать, что на сегодняшний день «наибольшую значимость с лингвокультурной точки зрения по-прежнему сохраняют две версии: церковнославянский текст и Синодальный перевод. Церковнославянский язык по-прежнему остаётся языком богослужения в Русской Православной Церкви, а в литургии используют язык Синодального перевода.

История перевода Библии во Франции.

В Средние века большинство Библий писалась на латыни - на языке, который простым людям был непонятен. Однако нашлись люди, которые решились перевести священный текст на народный язык. В 1175 году во Франции (Лион) жил состоятельный купец Петер Вальдо, который решил посвятить свою жизнь служению Богу. Он буквально понял слова Иисуса и раздал всё своё имущество. Его последователи - вальденсы - перевели Библию на провансальский язык, а также по некоторым данным и на немецкий, итальянский, пьемонтский (север Италии) и каталонский (северо- восток Испании). В этом же веке один нормандский монах перевел с латинского языка и Псалтирь.

В XIII веке ученые из Парижского Университета выпустили первую полную Библию на французском языке, а каноник Гюйар Мулен написал парафраз библейской истории, со временем неоднократно дополнявшимся. В завершенном виде он получил название «Большая Библия» и выдержал 12 изданий в период с 1487 по 1545 год. В 1523 году в Париже опубликовался анонимный перевод Нового Завета, автором которого, согласно некоторым данным, был Жак Лефевр, известный деятель Возрождения. В 1530 году этот перевод был полностью издан в Антверпене. Чуть позже в Швейцарии (1535 год) был издан протестантский перевод Оливетана. Данное издание часто именуют французской протестанской Женевской Библией. Этот перевод неоднократно переиздавался, а последняя редакция 1744 года стала общепризнанной у французских протестантов на долгий период времени.

В XVII в. было сделано несколько католических переводов: Ш. Девилля (1613), Ж. Корбена (1643), аббата М. де Мароля (1649), Д. Амело (1670), «Пор-Рояльская Библия» (Новый Завет, 1667) и др.

В XVIII веке появились переводы Симона (1702), Кальме (1724) и др. В XIX веке во Франции вышло много католических и протестантских переводов: перевод каноников Ж. Бурассэ и П. Жанвье (1866), Л. Сегона (1880) и др.

В XX веке все переводы были сделаны с латинского языка, при этом учитывались особенности современного литературного языка и современной филологии. Наиболее известными из них являются: Иерусалимская Библия, Экуменический перевод Библии, «Библия Плеяды», Библия в переводе каноника Ости (1973), Библия, выпущенная «Библейским обществом» (1978) и др.

Подводя итоги, можно сказать, что текст Библии на французский язык переводили неоднократно. Протестанты зачастую используют перевод Сегона (1880) и «Синодальный перевод» (1910). Среди новых переводов известны католическая «Иерусалимская Библия» (1956) и «Экуменический перевод Библии» (1967-1976). Во франкоязычных странах Африки особую популярность приобрёл перевод «Новый Завет на современном французском».

ПЕРЕВОДЫ БИБЛИИ НА РУССКИЙ ЯЗЫК

Большинство П.Б. на р. я. было сделано в 19–20 вв., поскольку именно в это время потребность в таких переводах возросла в связи с увеличением дистанции между церк. - слав. и рус. языками.

1. От древних переводов 15–16 вв. до переводов Росс. библ. общества. Первой попыткой дать полный пер. Писания, независимый от церк. - слав., был труд *Скорины - «Библия Русска» (Прага, 1517–19). Язык этого перевода отражал особенности зап. языкового региона и был близок к белорусскому. В 1680 *Симеон Полоцкий выпустил в Москве свою «Псалтырь рифмотворную». Форма перевода была, по его собств. словам, подсказана евр. оригиналом, тоже написанным стихами. В 1683

толмач польского приказа Авраам Фирсов сделал перевод псалмов, опираясь на Библию *Лютера и евр. текст, и снабдил его экзегетич. и историч. комментариями. Фирсов считал, что пришло время передать Слово Божье на «нашем, простом, обычном языке», но труд его встретил сопротивление. Патриарх Иоаким осудил его, и лишь немногие экземпляры были сохранены в казне с пометкой: «Без указу не велено смотреть никому». Гл. аргумент противников Фирсова заключался в том, что он ориентировался на протестантское издание. На рубеже 17 и 18 вв. лифляндский пастор *Глюк Э. перевел почти всю Библию «на общеупотребительный русский язык», но рукопись была затеряна, так и не увидев свет. В 1792 проф. московской Славяно–греко–латинской академии *Мефодий (Смирнов), впоследствии архиеп.Лифляндский, публично зачитал свой перевод Послания к Римлянам, к–рый был издан в Москве в 1794 и стал первой рус. книгой НЗ, вышедшей в свет.

2. Перевод Российского библейского общества. *Росс. библ. общество сделало первые решающие шаги в деле создания рус. Библии. Работа была начата в СПб.ДА в 1816 (с разрешения Синода от 1813), и в 1818 впервые было издано Четвероевангелие. Перевод Мф осуществил прот.*Павский, Мк - архим. Поликарп Гайтанников (ум.1837), Лк - архим.Моисей (Антипов–Платонов), а Ин - архим. *Филарет (Дроздов), впоследствии митрополит. Целиком НЗ вышел в 1821. За три дня было распродано ок. 350 экземпляров. Затем в 1822 в Петербурге вышла Псалтирь в рус. переводе при ближайшем участии Филарета Дроздова. В 1825, накануне закрытия библ. общества, было напечатано 8 первых книг ВЗ, гл. обр. трудами прот.Павского. Хотя сам перевод не был ни осужден, ни запрещен Синодом, гонители библ. общества добились сожжения всего тиража. Даже противник перевода митр.Филарет (Амфитеатров) вспоминал об этом варварском акте с глубоким возмущением. (См. подробнее ст. «Российское библейское общество».).

3. «Николаевская эпоха». Официальный указ о закрытии библ. общества был подписан Николаем I в апреле 1826. К тому времени работа над рус. Библией была приостановлена и общество фактически ликвидировано. Протасов Н.А. и др.противники перевода извлекли на свет «грамоты» греч. патриархов к Свят. Синоду Русской Церкви (18 в.), в к–рых осуждалось чтение мирянами Библии «без руководства». Таким путем думали поставить окончат. преграду делу рус. перевода. Однако и в николаевскую эпоху частные лица не оставили попыток переводить Писание. Поэт *Жуковский перевел НЗ с церк. - слав. яз. («Новый Завет», Берлин, 1895), но в России он был опубликован только в 1902, и то не полностью. Нелегально напечатанный студентами СПб.ДА перевод *Исторических, *Учительных и *Пророческих книг ВЗ, сделанный прот.Павским (1838–41) привел к следствию над переводчиками и издателями. Почти весь тираж был отобран и уничтожен. Алтайский миссионер архим.*Макарий (Глухарев) за перевод с евр. яз. книг ВЗ (30–40–е гг.) подвергся церк. прещениям (перевод его вышел посмертно). Идея рус. Библии приобрела оттенок политич. оппозиции. Сподвижник Герцена А.И. *Кельсиев в антиправительств. целях перевел Пятикнижие и издал его в Лондоне под псевдонимом «Вадим» (1860). По замечанию проф.МДА П.С.Казанского, это был «перевод нелепый, чуждый знания русского языка и еврейского». За границей же был опубликован перевод Гал и Еф *Хомякова (в России его издали посмертно в 60–х гг.).

4. Синодальный перевод 1860–76 гг. Сразу же после смерти Николая I (1855) Свят. Синод, при участии митр.Филарета (Дроздова), архиеп. *Иннокентия (Борисова) и протопр.*Бажанова, возобновил обсуждение вопроса о переводе. В составленном митр.Филаретом проекте постановления указывалось, что Слово Божье изначала проповедовалось на «природном общедоступном языке», что слав. язык стал непонятен рядовому читателю, что дело перевода было санкционировано Синодом еще в 1813. Митр.Филарет подчеркивал, что работа над рус. Библией была приостановлена «по причинам официально не объясненным».

Однако враги перевода отступили не сразу. Митр.Филарет (Амфитеатров), обер–прокурор Свят. Синода А.П.Толстой и ряд лиц, писавших анонимно, составили серию докладов, направленных против рус. Библии. Митр.Филарет (Амфитеатров) писал, что «русское наречие не может передать священного писания со всею той силою и верностью, каким отличается перевод славянский». Он опасался, что народ, получив рус. Библию, охладеет к храмам, подчеркивал иностр. происхождение идеи перевода и видел здесь опасную политич. подоплеку. Трудности при чтении слав. Библии, по его мнению, могут быть преодолены усердием читающих и отдельными исправлениями текста. Толстой А.П. со своей стороны утверждал, что новая рус. Библия угрожает общеславянскому единству, и требовал, чтобы была проведена консультация с Элладской Правосл. Церковью. Все эти доводы были полностью разбиты митр.Филаретом (Дроздовым) в его докладе от 21 июля 1857. В частн., он отметил, что «восстание против министра духовных дел (Голицына - А.М.) и против Библейского общества и перевода священных книг образовали люди, водимые личными выгодами, к–рые, чтобы увлечь за собою других благонамеренных, употребляли не только изысканные и преувеличенные подозрения, но и выдумки и клеветы».

В 1858 Александр II санкционировал положительное решение вопроса, принятое Свят. Синодом. В решении указывалось, что перевод будет делаться профессорами духовных академий под контролем Свят. Синода. В основу ветхозав. перевода должен быть положен масоретский текст, но с учетом греч. и слав. переводов. В процессе работы над переводом было разрешено напечатать прежде запрещенные рус. версии (Павского Г. и Макария Глухарева). Одновременно Британское библ. общество поручило *Левисону сделать перевод канонич. книг ВЗ с евр. языка. После его смерти работа была завершена *Хвольсоном (этот перевод издан в Лондоне в 1866–75, а затем в 1882 в России).

Но это были лишь подготовительные труды. Сам син. перевод был начат с книг НЗ. Попытка привлечь к работе над одним Евангелием сразу две академии оказалась неудачной; поэтому в 1859 труд разделили след. образом: Мф был отдан СПб.ДА, Мк - МДА, Лк - Каз.ДА, а Ин - КДА. В основу было положено издание греч. текста, осуществленное *Маттеи, а также др. издания. В 1860 увидело свет Четвероевангелие, в 1862 - Апостол, а в 1863 - весь НЗ.

Над переводом ВЗ работал комитет, состав к–рого вскоре изменился. Гл. членами его остались *Голубев, *Ловягин, *Савваитов и Хвольсон. Опыты переводов ВЗ (в том числе *Олесницкого А. и прот.*Максимовича) публиковались в духовных журналах. Активное участие в редактуре принимал архиеп. Тульский *Никандр (Покровский). Окончательная редакция принадлежала митр.*Исидору (Никольскому) и прот. Бажанову. В 1868 в С. - Петербурге вышло Пятикнижие, в 1869 - Историч. книги, в 1871 - Псалтирь, а в 1876 - вся Библия. В издании указывалось, что оно печатается «по благословению Святейшего Синода», и поэтому перевод получил название с и н о д а л ь н о г о.

По мнению проф.*Евсеева, этот перевод, при всех своих достоинствах, был весьма неровен. Главной причиной его недостатков явился произвольный метод сочетания евр. и греч. текстов ВЗ. Кроме того, Евсеев отмечал, что язык син. перевода уже к 1876 отстал от рус. лит. языка. Тем не менее, десятки лет синодальный перевод продолжал переиздаваться без к. - л. изменений.

В 1926 община евангельских христиан напечатала его с учетом новой рус. орфографии. В 1956 Московский Патриархат выпустил син. пер. Библии, проведя корректуру текста для хотя бы частичного соответствия с совр. языком. Были сделаны и нек–рые добавления (напр., включено древнее предисловие к Сир, имеющееся в слав. пер.). Эта редакция (полная Библия и отдельно НЗ) выходила неск. раз. К новым изданиям были приложены карты и справоч. таблицы. В 1968 в ЖМП (№ 10) был напечатан перевод Шестопсалмия, сделанный со слав. текста. Син. перевод остается общепринятым и для русскоязычных баптистов в Советском Союзе и за рубежом. Они неоднократно переиздавали син. Библию (полностью и отдельно НЗ, 1980).

5. Другие переводы 19 в. Дискуссии вокруг рус. Библии продолжались и после опубликования син. перевода. Против него печатно выступил еп.*Феофан (Говоров), к–рому отвечал проф.МДА *Горский–Платонов, защищавший рус. Библию. Сам Горский–Платонов издал свой опыт перевода Кн.Исход и псалмов. Работа над рус. Библией не прекращалась в течение всей 2–й пол. 19 в. В Трудах КДА был помещен перевод с греч. яз. (Быт, Пс, Песн, Притч, Есф, Макк), сделанный еп.*Порфирием (Успенским). В «Православном обозрении» был опубликован перевод псалмов *Никольского М.В., а в «Воскресном чтении» - перевод Малых пророков еп.Христофора (Эммаусского). Многие рус. экзегеты в своих толкованиях помещали и собств. переводы отдельных свящ. книг, напр., пер. Кн.прор.Софонии Тюрнина И.А. (Серг.Пос., 1897), Кн. прор. Михея и Кн. прор. Амоса *Юнгерова. В нач. 80–х гг. Толстой Л. написал работу «Соединение и перевод четырех Евангелий». Она представляла собой довольно свободное и спорное переложение евангельского текста, построенное в виде *гармонии. И перевод, и комментарии Толстого были сделаны в духе его религиоз. учения. По цензурным условиям книга не могла тогда быть напечатана в России и вышла в сокращ. варианте в Лондоне (1901). 1–е изд. «толстовского Евангелия» было опубликовано в России в 1906 (посл. изд. в ПСС Л. Толстого, М., 1957, т.24). С 1892 обер–прокурор Синода *Победоносцев готовил перевод НЗ с церк. - слав. языка. Полностью он вышел посмертно (СПб., 1906).

В 19 в. появилось и неск. переводов, сделанных иудаистскими переводчиками. Сотрудник Министерства нар. просвещения Леон Мандельштам (1819–89) издал в Берлине на рус. яз. Тору (1862) и Псалтирь (1871). В 1871 в С. - Петербурге и в 1872 в Варшаве вышли переводы «Псалмов Давида» литовского раввина Пумпянского А.Л. (1835–93), а в 1891 - его же перевод Притч («Притчи Соломона с русским переводом и древнеевр. комментариями», СПб.). В 1875 гебраист Герштейн И.Г. и писатель Гордон Л. опубликовали параллельно с евр. текстом совместный перевод Пятикнижия. Лучшим из иудаистских переводов ВЗ считается перевод белостокского раввина и филолога *Штейнберга (Пятикнижие, 1899; Ис Нав, Суд, 1906, Ис, 1875). Перевод был снабжен комментариями и напечатан в г.Вильна с параллельным евр. текстом.

6. Переводы 20 в. В 1902 архим. (впоследствии еп.) *Антонин (Грановский) издал свою реконструкцию и перевод Кн.Варуха. Проф. Каз.ДА Юнгеров выпустил в Казани свои переводы с греч. яз. Притч (1908), Ис (1909), Иер и Плач (1910). В переводах с древнеевр. литератора Эфроса А. были изданы «Песнь Песней Соломона» (СПб., 1909) и Кн.Руфи (М., 1925). Проф. КДА прот.Рождественский А. перевел Сир с найденного в 19 в. евр. текста и снабдил его обширными комментариями (СПб., 1911). В 1912 представители либерального иудаизма Сев Л.А. и Соловейчик М.А. перевели ряд важнейших отрывков из ВЗ для «Очерков по еврейской истории и культуре». Поэт Ярошевский Л. перевел стихами Песнь Песней (Пг., 1916), а Бродовский Г.А. - Кн.Есфири (Одесса, 1918). Фрагменты из Пророч. книг были включены в кн. Лабковского С.Д. «Поэзия пророков» (Берлин–Петроград–Москва, 1923). В «Библиотеку Всемирной Литературы» (М., 1973, т.1) вошел ряд ветхозав. книг. Фрагменты из Кн.Бытия и Кн. Ионы для этого издания были переведены Аптом С. (БВЛ, М., 1973, т.1), перевод Кн.Иова принадлежит *Аверинцеву, а Песн и Еккл - *Дьяконову. С 1975 израильское министерство религий начало издавать новый рус. пер. ВЗ. Он отличается буквализмом и низким лит.уровнем. Для «Хрестоматии по Древнему Востоку» (М., 1980, т.1) *Амусиным, Винниковым И.Н. и Глускиной Г.М. были переведены фрагменты из ветхозав. книг.

В 20 в. появилось лишь два рус. пер. НЗ. Первый был предпринят в 1953 под эгидой Британского и иностранного библейского общества (см. ст. Общества библейские). Редакцию, в к–рую входили Васильев А.П. и Куломзин Н., возглавлял еп.*Кассиан (Безобразов). Переводчики основывались на *критическом издании *Нестле. Однако их желание приблизить перевод к совр. рус. языку осталось неосуществленным, т. к., будучи эмигрантами, они утратили связь с живым языком соотечественников. Второй перевод был издан в США амер. баптистами (напечатан параллельно с англ. версией, 1977). Следует также отметить римское издание син. перевода НЗ, в к–ром сделан ряд исправлений по слав. тексту (1944–46). Опыт нового перевода отд. мест НЗ опубликован Логачевым К.И. (р.1937), входившим в 70–е гг. в *Группу библейскую при ЛДА (ЖМП, 1975, № 1).

А л е к с е е в А.А., Пятикнижие Моисея в переводе г. Мандельштама, ДБ, 1876, № 8, 9, 46, 47; иером. А л е к с и й (Макринов), Вклад С. - Петерб. - Ленингр. ДА в развитие библеистики (Переводы Свящ. Писания на рус. язык и библ. текстология), БТ, сб., посвящ. 175–летию ЛДА, Л., 1986; [*А н д р е е в И.Д.], Библ. переводы, НЭС, т.6; А с т а ф ь е в Н., Опыт истории Библии в России, СПб., 1889; Британский перевод Свящ. Писания ВЗ на рус. язык, ПО, 1877, т.I, № 2; Б ы ч к о в А.М., Ф а д ю х и н С.П., История перевода Библии на рус. язык, БВс, 1976, № 3; В е р ш и н Н., Сличение переводов Моисеева Пятикнижия на рус. язык с евр. текста, ПС, 1900, т.I (приложение); Г о р с к и й - П л а т о н о в П.И., О недоумениях, вызываемых рус. переводом свящ. книг ВЗ, ПО, 1877, т.I, № 1–2, 4; е г о ж е, Несколько слов о ст. преосвящ.Феофана: «По поводу издания свящ. книг ВЗ в рус. переводе, ПО, 1875, т.III, № 11; *Е в с е е в И.Е., Столетняя годовщина рус. перевода Библии, Пг., 1916; е г о ж е, Собор и Библия, Пг., 1917; *И в а н о в А.И., Новый перевод на рус. язык Ев. от Матфея, ЖМП, 1954, № 4–5; *К о р с у н с к и й И.Н., Труды МДА по переводу Свящ. Писания и творений св. Отцев на рус. язык за 75 лет ее существования, ПТО, 1889, т.44, 1890, т.45, 1891, т.47; е г о ж е, О подвигах Филарета, митр. Московского, в деле перевода Библии на рус. язык, в кн.: Сб. по случаю столетнего юбилея со дня рождения (1782–1882) Филарета, митр. Московского, М., 1883, т.2; е г о ж е, Филарет митр. Московский в его отношениях и деятельности по вопросу о пер. Библии на рус. язык, М., 1886; К р а с н ы й Г., Библии переводы и издания в России, ЕЭ, т.4; Л о г а ч е в К.И., Издания рус. переводов Библии, ЖМП, 1975, № 7,11; архим.М а к а р и й (Глухарев), О потребности для Росс. Церкви переложений всей Библии с оригин. языков на совр. рус. язык, ПТО, 1861, т.20; *Н е к р а с о в А.А., Всегда ли русский перевод с евр. текста точно передает содержание ветхозав. книг? ПС, 1898, т.I; *Н и к о л ь с к и й М.В., Рус. пер. Библии и значение евр. филологии, ПО, 1876, т.I, № 4; Объяснение неудобопонятных слов и выражений в рус. пер. кн. Свящ. Писания ВЗ, СПб., 1881; Объяснение нек–рых разностей между русским и славянским переводами ветхозав. Библии, ЧОЛДП, 1877, № 3; [П о п о в К.], Рус. пер. Библии для евреев, изданный в Берлине, ПО, 1862, т.VII, № 4; [е г о ж е], Известие о переводе с евр. 9 ветхозав. книг М.С.Гуляевым, ПО, 1866, т.XX, № 6; е г о ж е, О переводе ветхозав. книг на рус. язык в духовных журналах, ПО, 1868, т.XXV, № 4; е г о ж е, По поводу издания свящ. книг ВЗ в рус. переводе, М., 1876; П о с п е л о в И., О рус. переводе кн. Екклезиаст, ПТО, 1864, № 22; Предполагаемое издание ветхозав. книг Библии в рус. пер. с примечаниями, ЧОЛДП, 1877, № 3; Р и ж с к и й М.И., История переводов Библии в России, Новосибирск, 1978; Р у с с к и й (псевдоним), Об издании в Лондоне рус. перевода Библии, ПО, 1860, т.III, № 11; *С м и р н о в - П л а т о н о в П.С., О рус. переводе кн. Иисуса, сына Сирахова, ПО, 1860, т.III, № 12; е г о ж е, О рус. пер. Библии, ПО, 1860, т.I, № 1; С о р о к и н В., Л о г а ч е в К.И., Актуальные проблемы рус. перевода Свящ. Писания, БТ, 1975, сб.14; *Т и х о м и р о в П.В., К переводу и истолкованию Пс XIV, 4, БВ, 1904, № 10; еп.Ф е о ф а н (Говоров), По поводу издания Свящ. книг ВЗ в рус. переводе, ДЧ, 1875, № 9–12; е г о ж е, О нашем долге держаться перевода 70–ти толковников, М., 1876; е г о ж е, О мере православного употребления евр. нынешнего текста по указанию церк. практики, ЦВ, 1876, № 23; Ф и л а р е т, архиеп. Черниговский, Право мирян на учение и изучение Писания, ВЧ, 1862–63, № 7–12; прот.Ф л о р о в с к и й Г., Пути рус. богословия, Париж, 19812; Ход дела по составлению примечаний к рус. переводу ветхозав. Библии, ЧОЛДП, 1878, № 4; Ч и с т о в и ч И., История переводов Библии на рус. язык, СПб., 18992; е г о ж е, Руководящие деятели духовного просвещения в России в первой половине текущего столетия, СПб., 1894; Я к и м о в И.С., По поводу мнения одного епископа о значении рус. пер. ветхозав. книг, изданных по благословению св.Синода, ЦВ, 1876, № 3; см. также ЖМП, 1955, № 11, 1956, № 7.

Из книги Книга 16. Каббалистический форум (старое издание) автора Лайтман Михаэль

Из книги КАББАЛИСТИЧЕСКИЙ ФОРУМ. Книга 16(старое издание). автора Лайтман Михаэль

Переводы ТЭ"С на русский и английский Есть ли «Талмуд Эсер аСфирот» на русском или английском?Только часть «Истаклут пнимит» из первой части ТЭ"С переведена и прокомментирована мною – из этого вышла книга «Внутреннее созерцание», книга 9. Нет смысла переводить ТЭ"С,

Из книги Как возникла Библия [с иллюстрациями] автора Автор неизвестен

Древние переводы Библии Естественно, при распространении христианства Библия часто попадала и к людям, плохо или вообще не понимавшим греческого языка. Поэтому еще в первые столетия истории Церкви появились переводы Библии на другие языки античного мира. Одним из этих

Из книги Пути Русского Богословия. Часть II автора Флоровский Георгий Васильевич

4. Новые попытки перевода Библии на русский язык. При самом начале нового царствования, Филарет Московский воспользовался изменившимися обстоятельствами, чтобы продвинуть остановленное дело библейского перевода. По случаю коронации нового Государя в 1856-м году

Из книги Великий парадокс, или Два почерка в Коране автора Алескеров Самир

Переводы Корана на русский и ученые-востоковеды Перевод Корана на русский, который вы читаете, далеко не первый. Еще в прошлом веке его перевел Г.С.Саблуков, кстати, учитель Н.Г.Чернышевского. Наиболее известный перевод - И.Ю.Крачковского, который выполнен в тридцатые годы

Из книги Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет) автора Карсон Дональд

б) русский язык акк. аккадскийангл. английскийараб. арабскийарам. арамейскийассир. ассирийскийбукв. буквальновавил. вавилонскийв., вв. век, векавт. ч. в том числег., гг. год, годагл. главагреч. греческийдал. и далеедр. и другиеевр. еврейскийегип. египетскийком.

Из книги Новый Библейский Комментарий Часть 2 (Ветхий Завет) автора Карсон Дональд

Из книги Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет) автора Карсон Дональд

б) русский язык акк. аккадскийангл. английскийараб. арабскийарам. арамейскийассир. ассирийскийбукв. буквальновавил. вавилонскийв., вв. век, векавт. ч. в том числег., гг. год, годагл. главагреч. греческийдал. и далеедр. и другиеевр. еврейскийегип. египетскийкоммент.

Из книги Библиологический словарь автора Мень Александр

ПЕРЕВОДЫ БИБЛИИ НА ЦЕРКОВНО–СЛАВЯНСКИЙ ЯЗЫК Церк. - слав. языком принято называть один из диалектов старослав. яз., именуемого также староболгарским. Именно этот язык стал первым среди слав. языков, на к–рый была переведена Библия, и поэтому он получил общеславянское

Из книги История русской церкви (Синодальный период) автора Цыпин Владислав

ЧЕШСКИЕ ПЕРЕВОДЫ БИБЛИИ - см. Переводы Библии на новые европейские

Из книги Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении автора Тертышников Георгий

Из книги Преобразование проблем в радость. Вкус Дхармы автора Ринпоче Лама Сопа

Святитель Феофан о переводе на русский язык Библии и богослужебных книг Кроме деятельной борьбы с сектантством, еретичеством и антихристианскими учениями, епископ Феофан посвящал немало времени и труда обсуждению и изъяснению многих других явлений современной ему

Из книги Сорок вопросов о Библии автора Десницкий Андрей Сергеевич

Из книги Письма (выпуски 1-8) автора Феофан Затворник

От переводчика на русский язык Хотя сам лама Сопа продолжает откладывать свой визит в Эту Страну (а как еще назвать то, что осталось от СССР?), здесь уже побывали его американские ученики: весной 1993 - дост. Тхубтен Цултим (Джордж Чуринофф), а год спустя - дост. Тхубтен Чодрон

Из книги автора

17. Нужны ли разные переводы Библии на один язык? «В нашем переводе это место Библии трактуется так…» – можно услышать на улице или в интернете от проповедников того или иного экзотического вероучения. «Нет, в каноническом переводе всё звучит совершенно иначе», – строго

Из книги автора

219. Смиренный отзыв о себе. Проект перевода Библии на русский язык. Недостатки духовной литературы Милость Божия буди с вами! Виноват! Мне давно следовало писать вам; но все от почты отлагал - и до отлагал до сего времени. Благодарствую за ваше терпение моей неисправности. У

Рекомендуем также

• Урок "многообразие кольчатых червей" Многообразие Плоских червей, их основные классы
• Пример хищничества в природе Значение млекопитающих в жизни человека
• Гидротехнические сооружения
• Слова, обозначающие предмет и слова, обозначающие действие предмета Что обозначает предмет действие предмета
• Значение синопской победы
• Честь имею! история орджон. воку введение. Училище, убитое трижды Нагрудный знак орджоникидзевское высшее общевойсковое командное училище